Золотая тень Кёнигсберга - страница 17

Деревня Пиллау, возникшая в 1363 году, имела так называемую «осетровую избу», то есть помещение, где мариновали и перерабатывали рыбу. Отлов осётра – до 1 000 штук в год – и его последующая переработка также были государственной монополией. Мастера осетрового дела и их подручные считались государственными служащими и были наиболее влиятельными из жителей Пиллау. «О, их кубышки всегда полны!» – уважительно отзывались о них соседи, подняв палец к небу.

В начале XVI века, благодаря необычному по силе шторму, образовался новый пролив, который отделил Фрише Нерунг (Балтийскую косу) от материка. Это событие оказалось судьбоносным: глубокий судоходный пролив превратил Пиллау в порт. Здесь были построены таможня и складские помещения, здесь появилась особая лоцманская служба – а это значит, что доходы Пиллау стремительно росли.

Блокгауз, склады, пивная, пекарня и прочие бытовые помещения – всё это называлось Новым Пиллау (или Хакеном, то есть «крючком», теперь это – район пирса).

Старый Пиллау откровенно завидовал Новому: хотя торговля осетром и приносила солидные деньги, обслуживание судоходного пролива было делом куда более прибыльным! Зарабатывали все: лоцманы, проводившие чужие суда по сложному фарватеру; таможенники, весовщики… и даже «маячники» – так называли людей, которые выходили в пролив на особых лодках, куда ставили жаровни с углём и отражающие пламя железные и медные листы.

Когда обострились отношения герцога Альбрехта, первого герцога Пруссии, с Польшей, между Старым и Новым Пиллау были построены защитные рвы. Впрочем, тогда они не пригодились.

Новые укрепления были воздвигнуты в начале XVII века голландским инженером де Кампом – в связи с назревающей «шведской угрозой». Шведский король Густав II Адольф начал военные действия против Польши, что на тот момент (таков калейдоскоп европейской политики!) ничего хорошего Пиллау не сулило.

В 1625 году по плану Абрахама фон Дона началось строительство мощного бастиона. Работами руководил голландец лейтенант фон Подевильс, инженер, корабельный офицер и чрезвычайно педантичный человек. Но успел он немного: 6 июля 1626 года у Пиллау совершенно неожиданно появился шведский флот! Тридцать семь парусников. Дозорные проглядели подход кораблей; защитники рвов успели дать один залп… и сдались шведам без дальнейшего сопротивления.

Шведский король Густав II Адольф, овладевший всеми укреплениями фактически за три часа, послал в Кёнигсберг офицера, чтобы тот:

а) выяснил, как воспринимает его, Густава Адольфа, прусский курфюрст: как врага или как друга (всё-таки женой Густава Адольфа была родная сестра курфюрста, а это покруче хитросплетений европейской политики);

б) объяснил курфюрсту, что «эта плохая песчаная площадка нужна королю временно, потом он её вернёт».

Если учесть, что флот Густава Адольфа насчитывал – вообще – 150 кораблей, а у курфюрста Георга Вильгельма их было всего четыре (да и те зафрахтованы у голландцев… и до Пиллау дойти всё равно не успели), предсказать исход беседы было нетрудно.

Шведский король начал застраивать «плохую песчаную площадку». В течение десяти лет Пиллау был оккупирован шведами. В это время активно велось строительство крепости пятиугольной формы, преимущественно деревянной.

Надо сказать, что для шведов эта «площадка» и впрямь оказалась «плохой». В 1627 году здесь разразилась эпидемия чумы. Умерших хоронили прямо в дюнах – и спустя многие годы среди песков вдруг обнаруживались останки солдат в истлевших шведских мундирах.

В 1635 году шведы заключили перемирие и предложили купить у них недостроенную крепость за 18 000 талеров. Сторговались на 10 000. Эту сумму жители Пиллау в течение длительного времени выплачивали шведам «в виде корабельного и крепостного налога». Короля Густава Адольфа уже не было в живых: он погиб в 1632 году в битве при Лютцене.

(Кстати, в 1643 году Пиллау посетила его вдова – по пути из Швеции в Инстербург, где она проведёт почти всю свою оставшуюся жизнь.)

А в 1636 году в крепость вошёл Прусско-Бранденбургский полк под командованием фон Редера. Состоял этот полк целиком из наёмников. Наряду со скудным денежным довольствием (один талер в месяц) наёмники получали одну кружку пива в день, дрова для ночлега и одну форму на два года. Офицеры экипировались и кормились сами, а когда выдача денежного довольствия наёмникам прекращалась (как правило, когда не было выручки от продажи янтаря и доходов таможни), офицеры платили солдатам из собственного кармана.