Золотая женщина - страница 17
– Налоговая? – испугалась Вика. – Но если она на него наезжает, то, значит, и на тебя…
– Брось, у Черткова еще кое-какие дела на стороне.
– Да? Значит, лично у тебя – все в порядке? – не могла успокоиться Вика.
– Супер. Если Чертков погорит, то не исключено – он продаст мне свою долю в нашем совместном бизнесе.
«Господи, Вовка, да я на тебя просто молиться должен! За то, что не стал меня слушать, выполнил свое обещание… И мне вроде как не в чем себя обвинить! Даже если дурак Чертков о чем-то пронюхает, я ему с чистой совестью скажу – я, брат, тебя защитить пытался, зла не желал!»
Андрей положил саксофон в футляр.
– Ладно, пошли…
– Ты что, и эту трубу с собой берешь? – удивленно спросила Вика. – Собираешься музицировать на вечере?
– Нет, музицировать на публике мне еще рано… Просто… Классная игрушка, да? Неохота с ней расставаться… Может, остановимся на обратном пути в каком-нибудь уединенном местечке, и я выдам пару нот – только для тебя…
Вика засмеялась и поцеловала мужа в висок:
– Ты такой милый… И что бы я без тебя делала?..
«Интересно, согласится ли она ехать в больницу? Вряд ли. Надо придумать какой-нибудь хитрый план. Да, точно, надо с Эммой завтра посоветоваться!»
За рулем, нестерпимо благоухая одеколоном, сидел Славик. «Видно, Эмма провела с ним разъяснительную беседу, – решила Вика. – Ну, и на том спасибо!»
Андрей сел рядом, положив между собой и Викой саксофон, лукаво подмигнул ей.
– Славик, погнали…
Вика улыбнулась мужу. Она вдруг представила себе следующую картинку – закат, река, на фоне розовеющего неба – Андрей, с саксофоном в руках, играет нечто пронзительное и нежное. И только для нее…
– Почему ты улыбаешься?
– Так… Слушай, а вдруг ты станешь знаменитым музыкантом? – пробормотала Вика.
– Перестань… Это всего лишь хобби. Знаменитых саксофонистов и без меня хватает.
– Ни одного не знаю.
– А Козлов, Бутман?.. Вообще, саксофон – это солирующий инструмент в джазе, блюзе…
Андрей принялся рассказывать о знаменитых саксофонистах, а также известных джазовых и блюзовых группах.
Вика внимательно его слушала – и так увлеклась, что забыла, куда и зачем едет. Опомнилась, когда Славик остановился перед подъездом элитной многоэтажки.
…Супруги Чертковы отличались старомодностью и консерватизмом. У них был пентхаус с видом на храм Христа Спасителя, оформленный изнутри а-ля королевский дворец: золото, антикварные люстры, обои из шелка, гипсовые купидоны и прочие изыски.
– Викуся, милая! Какое чудесное платье… Но почему такая грустная? Идем, я тебя познакомлю с потрясающими людьми! – наперерез Вике бросилась мадам Черткова – крупная немолодая дама с монументальной прической, украшенной бриллиантами. Под мышкой у мадам Чертковой была болонка, тоже с бриллиантовой диадемой. – Андрюша, ты не возражаешь, что я на время разлучу тебя с женой?
– Что ты, Люсенька, нисколько! – Андрей на лету поцеловал у мадам Чертковой руку.
– Одна из моих приятельниц только что вернулась из тибетского монастыря. Впечатлений – масса! – трещала мадам Черткова, увлекая за собой Вику. – Я бы тоже махнула на Тибет! Бросила бы все, дурака своего – в первую очередь, и туда – Шамбалу искать.
– А что это?
– Как, ты не знаешь?!
Приятельницы мадам Чертковой (каждый раз – новый состав, поскольку мадам обладала исключительно склочным характером) тоже восхитились Викой и ее нарядом. «Какие милые…» – растроганно подумала Вика.
Одна из дам – коротко стриженная, в парчовом оранжевом одеянии, с трубкой в углу рта – увлеченно рассказывала о горах Тибета и поисках Шамбалы.
Потом другая дама пустилась в воспоминания о том, как они с мужем посещали колдунов вуду на Таити. Далее дамы, не сговариваясь, стали обсуждать мужчин, а от них стремительным марш-броском перешли к возможностям пластической хирургии. Последняя тема оказалась настолько увлекательной, что про поиски Шамбалы и колдунов вуду напрочь забыли.
Равно как и про Вику – она стояла в стороне, улыбалась, слушала, но ничего своего сказать не могла.
Мужчины же сбились в свою стайку и, судя по отрывочным фразам, обсуждали нечто сугубо свое, мужское. Андрей оглянулся и издалека помахал Вике рукой.