Золото бедняков - страница 15

  Я шел. Ноги отмеряли квартала за кварталом. Холодный ноябрьский воздух, как струя брандспойта, прочищал мысли от мусора фантазий. Оставались только факты, что правят миром.

  Я уволен. Я сжег все мосты для возвращения обратно. Если вскроется подмена, то увольнение покажется мне мелкой неприятностью, типа пореза во время бритья. Это факты.

  Мозг тут же начал рисовать перед внутренним взором ужасные картины встречи громилами службы безопасности или проигрывать фильмы на тему "ты все сделал неправильно! ты виноват! вот если бы ты...". Я одернул себя. Это не факты.

  Асфальт и плитка улиц под ногами. Это факты. Колючий, острый ветер в лицо. Это факты. Дождь и мелкий град. Это факты.

  Я поискал взглядом козырек или подворотню, чтобы переждать ненастье, но на улице бок к боку теснились лишь мелкие лавочки. Из ближайшей вкусно пахло свежеиспеченным хлебом и я зашел внутрь.

  Звякнул колокольчик над дверью и из-за стойки мне навстречу поднялся седовласый, гладковыбритый пожилой мужчина. Он радушно улыбнулся и в уголках глаз отчетливо выделились "куриные лапки" морщинок.

  - Дождь, - сказал я. - Холодно. Я подожду здесь. Если Вы не против.

  - Конечно, - его улыбка стала еще шире. - Хотите чаю или кофе?

  - Нет, спасибо... Хотя... Давайте кофе. И побольше сахара, пожалуйста.

  По стеклу лавочки барабанил дождь. Пелена ливня скрывала силуэты зданий и фигуры прохожих. Я пил кофе, хозяин лавки - чай, и, казалось, в целом мире больше никого нет, дождь будет идти вечно и нет нужды куда-то идти и что-то делать. Словно наступил Апокалипсис и остается лишь ждать грома седьмой трубы.

  От горячего питья тело вспотело и я расстегнул пальто. Как и все млекопитающие, холод я переносил значительно легче жары.

  - О, Вы работаете в "Тантале"? - удивленно спросил хозяин.

  Я опустил взгляд и заметил, что бейдж с именем и должностью по-прежнему висит у меня на шее.

  - Работал. Уже нет.

  - Уволились? Наверное, правильно... Не для людей это...

  Внезапно, хозяин лавки показался мне крайне неприятным типом. Пропади он пропадом с его сединой, морщинами и слишком сладким кофе! Да что он знает? Если бы меня не уволили, еще сто лет проработал бы! Поезд "бы-бы-бы-бы" с готовностью выехал из депо альтернативной реальности, но я одернул себя. Старик ни в чем не виноват. Это факт.

  - Что не для людей? - спросил я, чтобы переключиться с виртуальных диалогов на реальный.

  - Бессмертие.

  - Почему не для людей? Это же самое важное открытие в истории!

  Хозяин лавки несогласно покачал головой.

  - Бесовское изобретение, - сказал он. - Помните, как пал Люцифер? Как рушилась Вавилонская башня? Как погибали цари, возомнившие себя равными Богу?

  Старик говорил, как о знакомом и виденном, как будто был свидетелем тех событий.

  - Гордыня - бич человеков. Мы - вздорные букашки, а все гонимся за всемогуществом, путая его со вседозволенностью: создавать людей, управлять сознанием себе подобных, покорять небеса и жить вечно. Мы забываем, что здесь, на Земле, нет ничего вечного, все рано или поздно станет прахом. А прививка бессмертия не дает сама по себе божественной чистоты, и люди всегда остаются людьми. Бессмертные наравне со смертными будут врать, убивать, воевать, бить детей и ненавидеть ближних. Мы пытаемся не качеством измерить себя, а количеством. Сколько денег? Сколько подчиненных? Сколько лет жизни? Ответ один: недостаточно. Путь количества - всегда проигрышный.

  Старик вытер выступивший на лбу пот, но монолога не прервал.

  - Мы - бедняки. Привыкли жить впроголодь, в недостатке. Кнут короткой жизни вечно гонит нас вперед: нужно что-то делать, достигать, покорять, наслаждаться, успевать. И как все бедняки мы думаем, что счастье - вовне, а богатство в количестве. Хорошо питаться для нас значит много разной еды. Хорошо семья - много детей. Хороший дом - много комнат. Хорошая жизнь - много лет. Но бедняки не видят главного - "что" и "как" важнее "сколько". Мы разучились отличать внутреннюю суть и ценность от внешней мишуры, содержание от формы, вечное от сиюминутного. А когда бедняк попадает в сокровищницу, то набивает карманы золотом для дураков, презренным пиритом, а не бриллиантами.