Золото Калифорнии - страница 20

Весьма возможно, что раненое животное инстинктивно поступает так потому, что рана горит и животное желает умерить жар прикосновением к холодной земле. Таким образом оно и лежит, пока не умрет.

- Гм… пуля пробила превосходно, - сказал старик, когда осмотрел маленькую рану, оказавшуюся как раз под лопаткой, - и твоя винтовка сильно бьет, иначе такое сильное животное с маленькой пулей долго бы могло бежать. Пуля проникла прямо в сердце. Надо полагать - чисто случайный выстрел.

- Нет, сэр, нет! Это вовсе не случайный выстрел, - обиженным тоном возразил Георг, - я всегда попадаю туда, куда целю.

- Ого! - воскликнул старик, презрительно усмехаясь. - Да ты, пожалуй, на самом деле искусный охотник; это сразу видно уже потому, что после выстрела прошло уже полчаса, а винтовка твоя снова не заряжена.

Георг покраснел до ушей. Старик, как ни обиден был его презрительный смех, был прав. Мальчик винил себя сам, так как, обрадованный счастливым выстрелом, он совершенно забыл о том, что прежде всего необходимо снова зарядить винтовку. Чувствуя себя пристыженным, он смущенно вынул шомпол, вычистил тщательно ружье и снова аккуратно зарядил его.

Тем временем старик, при помощи индейца, принялся потрошить оленя, причем оказалось, что пуля мальчика действительно прошла через сердце и застряла затем в правом ребре. Выпотрошив оленя, они не забыли о собаке, выделив ей основательную порцию мяса, которое она жадно пожирала. Затем старик, нисколько не заботясь о целости кожи, отрезал одну половину задней части и, кроме того, ляжку и печенку.

Отдав все это нести индейцу, он взял в руки свою винтовку и, обращаясь к Георгу, проговорил:

- Ну, теперь пойдем; мы сначала отправимся ко мне в дом и поедим, потому что не могу же я отпустить вас голодными. После ты можешь взять себе мяса сколько пожелаешь, а остальное я перенесу к себе в дом.

- Неужели тут поблизости нет какого-либо белого, которого я мог бы упросить о помощи моим бедным родителям? - огорченным топом сказал Георг.

- Насколько мне известно, нет, - сухо ответил старик; - но об этом мы можем поговорить, когда придем ко мне. - Вслед за тем старик повернулся спиной к юноше, обменялся несколькими словами с индейцем и, вскинув винтовку на плечо, быстро пошел по направлению к долине.

Что же дальше? Ведь старик уже сказал очень сухо и сурово, что не поможет ему. Но все же мальчику почему-то казалось, что старик смягчится и станет великодушнее, чем хочет казаться, и кончит тем, что позволит себя уговорить.

Пока в голове его роились подобные мысли и сменялись одна другою, они быстро спустились в долину, и Георг еще издали заметил маленькую, грубо сколоченную из тонких бревен избушку. Но более всего его внимание привлекло то, что около избушки он приметил пони и еще другое животное, которое он сначала принял за жеребенка этого пони, но, подойдя ближе и присмотревшись, убедился, что это был гнедой коренастый ослик. Оба животных пощипывали травку вблизи хижины и, когда их хозяин подошел ближе и посвистел, они тотчас бросились ему навстречу.

В хижине дверей не было, но в середине прорубленного входа были поставлены поперек две тонкие жерди, вероятно, чтобы препятствовать при отсутствии хозяина посещению хижины ослом и лошадью. Ослы любят шарить везде, где возможно, и крадут все, что только могут найти из съестного.

В маленькой постройке, куда они вошли, было довольно пусто, и на первый взгляд трудно было определить, что она обитаема. Но, присмотревшись, можно было заметить, что в одном углу лежали свернутыми два шерстяных одеяла, седло и около них сложенные одна на другую две оленьи шкуры, служившие, несомненно, постелью хозяину избушки. Кроме того, в комнате имелись: сковорода с длинной ручкой, жестяной горшок и нечто вроде машинки для варки кофе, в другом углу, на деревянном клине, вбитом в стену, висело большое испанское вьючное седло и одна пара небольших полотняных мешков, в одном из которых, очевидно, находилась мука. В камине не было даже дымохода.

Теперь старик играл роль хозяина: повесил принесенное мясо над серединой камина, подбросил сухие дрова на не потухшие еще угли и затем дал индейцу жестяной горшок, чтобы принести в нем воду, и вскоре на огне готовился изрядный обед. При этом Георг не мог не обратить внимание и изумлялся, с каким спокойствием и умением проделывал старик все необходимое. За все это время не было произнесено ни слова и только тогда, когда мясо было хорошо обжарено, кофе готов и даже состряпано какое-то особого рода мучное кушанье, только тогда хозяин взял посуду, вынес ее на открытый воздух перед хижиной и пригласил своих гостей.