Золото Калифорнии - страница 43

набрасывается на человека только сзади, тогда, когда ему кажется, что его не заметили. Притом нападает он тогда, когда сильно голоден. Наш американский черный медведь особенно отличается своим «мастерством», чуть что, сейчас пускается наутек. Много мне пришлось их перестрелять, но все же я помню только один-единственный случай, когда медведица не испугалась и не убежала, а сама смело пошла на меня. Мне было тогда около двадцати четырех лет; охотился я в Кентукки, в то время самом лучшем на свете месте для охоты. По соседству от нас появился медведь громадных, до того невиданных размеров, и мы целых шесть месяцев напрасно разыскивали его. Вдруг я (это было в конце февраля) совершенно случайно набрел на место, куда он ходил на водопой. Так как я знал, что в это время года медведи всегда ходят на водопой в одно и то же место и даже ступают по тем же самым, ранее оставленным ими следам, то я не пожалел труда и времени и решился сидеть в засаде, пока он не появится. Я прострелил ему сердце, но он и после этого пробежал довольно порядочное расстояние; однако моя собака скоро его нашла, и удачный выстрел приятно щекотал мое самолюбие. Лошади со мною не было, но так как я хотел доставить моим родителям доказательства, что уложил насмерть замечательного медведя, я решил взять с собою домой шкуру, а все остальное надежно повесить на ближайшем дереве.

Между тем шкура оказалась чертовски тяжелой. Я связал ее тонкими полосками лыка, привязал ее к палке и нес на плече, перекинув на другое плечо винтовку, направляясь к дому, до которого был добрый час ходьбы. Понятно, я избрал кратчайший путь, по краю лесной чащи; там лежало очень много дубов, разбитых и опрокинутых бурей, разыгравшейся за год перед тем. Вдруг из густых ветвей одного из этих дубов выскочил медведь и направился прямо на меня. Так как мишенька приблизился ко мне неожиданно и чересчур близко, я так растерялся, что выронил из рук не только шкуру на палке, но и свою винтовку. Все это очутилось на земле. Поднимать оружие в такой близости от зверя было опасно, и я предпочел спасаться бегством. Если бы медведь побежал за мною, то несомненно он настиг бы меня в несколько мгновений и я не сидел бы здесь, рассказывая об этом приключении. Однако, к счастью, он ограничился тем, что отогнал меня подальше от своего логовища. Оглянувшись, я увидел, что он, тщательно обнюхав свернутую шкуру, рыча, направился обратно в лесную чащу.

Вот и пришлось мне засесть в лесу без винтовки на расстоянии ружейного выстрела от медведя. Однако я тотчас сообразил, что это был не медведь, а медведица, устроившая среди обвалившихся дубов логовище на зиму себе и своим детенышам. Вот потому ей так не понравилось мое приближение. Но что же мне оставалось делать? Пойти домой и принести другую винтовку? Но тогда неизбежно мне пришлось бы быть осмеянным, так как оказалось бы, что медведь отнял у меня оружие. Вследствие этого я решился во что бы то ни стало попытаться возвратить мое ружье. Сняв с себя ягдташ с пулями и порохом и все, что могло стеснять мои движения, я осторожно пополз, полагая, что мой грозный сосед теперь вполне успокоился и я благополучно доберусь до того места, где лежала моя винтовка. Сначала все шло весьма удачно. Ничто не шевелилось в высоких ветвях опрокинутых дубов, за которыми я зорко наблюдал, и я был уже в десяти шагах от моей винтовки, как вдруг проклятая медведица меня почуяла. Что-то зашевелилось в густых ветвях, и мне пришлось вскочить и бежать так быстро, что удивляюсь, как я не потерял тогда башмаки.

На этот раз она гналась за мною несколько дальше, чем в первый, но все же остановилась, очевидно, опасаясь слишком удаляться от своих медвежат.

Тогда я рассердился уже не на шутку. Ведь я еще ровно ничего дурного не сделал, а черная бестия так гнусно обращалась со мною и не пускала забрать собственное оружие. Но что можно было предпринять в таком положении? Вооруженный ножом, я ничего не мог поделать со старой медведицей - это я отлично сознавал, - а моя винтовка была в ее власти. Пришлось подождать, пока она уснет, и тогда повторить попытку снова. Я прошел подальше в чащу леса, улегся под деревом и лежал довольно долго. Наконец меня пробрало от холода. Прошло, очевидно, уже несколько часов, и я принялся задело. Между тем, ничего из этого не выходило. Проклятая медведица так зорко за мною наблюдала, что. как только я подкрался поближе к моему оружию, она в третий раз бросилась на меня и отогнала прочь.