Золото Калифорнии - страница 6

Вскоре Георг не сомневался в том, что с каждой минутой все ближе и ближе страшная буря. Начал хлестать сильный, холодный дождь вперемежку со снегом, и в лесу поднялся сильный шум: трещали и падали на землю большие ветви деревьев.

По счастью, он выбрал себе убежищем свободную от деревьев площадку у самого берега горного ручья. Хотя здесь он не был защищен от дождя и снега, но зато не было опасности быть раздавленным сломанными бурею деревьями и ветками. Ничего ему другого не оставалось, как, прикрыв огонь костра двумя большими кусками древесной коры, самому плотнее завернуться в одеяло, пригнувшись и повернув спину к ветру.

Кругом его яростно бушевал ураган. Ветер дико завывал между громадными стволами деревьев; снег и град свирепо хлестали, и вся природа казалась в диком, неистовом смятенье. Гектор прижался к мальчику, а в лесу, который был так близко от него, ночные посетители - волки - подняли хотя и жалобный, но ужасный, оглушительный вой, от которого кровь застывала в жилах. Георг знал, что у него не было оснований их сколько-нибудь опасаться, но все же бедному мальчику невольно становилось жутко; он дрожал от холода и страха и невыразимо страдал в течение нескольких часов, пока не унялась буря. К этим несчастьям, до щемящей боли в мозгу присоединилась еще мысль о родителях, которые в настоящее время, вероятно, со страхом и тревогой вспоминают о нем и страдают, думая о постигшей его участи.

Наконец буря несколько стихла. Снег еще валил, но ветер значительно ослабел и теперь можно было развести снова уже затухающий костер. Тяжело и печально прошла вся ночь, а когда наступило серое и хмурое утро, он с ужасом увидел, взглянув на вершины гор, что снова все покрылось глубоким снегом. Что-то теперь делают наверху его бедные родители!

Но, несмотря на это горькое чувство, утренний свет ободрил, оживил его и улучшил расположение духа. Мало-помалу стало проясняться; снег перестал падать. Георг прежде всего высушил свое одеяло и вспомнил о провизии, прикрытой мхом. Она вся вымокла и испортилась. Но что было делать? Надо было мириться с положением; горю он помог, сварив в кофейнике кофе и выпив его обжигающе горячим, чтобы хоть немного согреться.

Прежде чем покинуть свой лагерь и пуститься в дальнейший путь, Георг захотел убедиться, не найдет ли он каких-либо следов своих ночных посетителей. Хотя все следы вокруг лагеря были засыпаны снегом, но все же можно было полагать, что он своим выстрелом кого-либо уложил. Во всяком случае, Гектор чутьем своим поможет решить этот вопрос.

Придя на то место, где приблизительно был произведен выстрел, он не нашел никаких следов. Все было покрыто снегом. Однако шерсть на спине Гектора снова поднялась дыбом, и собака, рыча и вытянув вперед нос, осторожно пошла к кустам. Вслед за ней туда же направился Георг с ружьем наготове и, по-видимому, пришел к тому месту, где вчера Гектор грызся с волками, обратившими его в бегство. Но вдруг собака остановилась перед небольшой кучкой снега и начала громко лаять. Георг подошел и только хотел отбросить снег ногой, как почувствовал под ней что-то мягкое, и тотчас же извлек из-под снега труп маленького степного волка, по местному называемого койотом, которыми кишат все леса Калифорнии.

Эти маленькие животные немного крупнее европейской лисицы; они серой или темно-серой масти, всегда держатся вместе и бродят большими стаями. Георг осмотрел труп, но раны нигде не нашел, и только около шеи шерсть была несколько потрепана. Несомненно, что вчера вечером Гектор схватился с этим волком и быстро задавил его, так что другие волки, несколько запоздав на выручку товарища, бросились на собаку, убежавшую от нападавшей стаи. Казалось, что и собака как-то стыдилась вчерашнего боя, потому что хотя сначала она вертелась около трупа койота с поднятым вверх хвостом, но вскоре отошла от него и глядела на хозяина так, будто приглашала его отойти подальше от этого места.

Как раз поперек лагеря, не более как в ста шагах от места, где стоял Георг, недавно проходил олень. След его оказался совершенно свежим на снегу. Олени в эту пору были жирны, и Георгу, страстно любившему охоту, очень бы хотелось до него добраться по следам; он наверняка уложил бы его да и провизия была уже совсем на исходе. Хлеб в непогоду так вымок, что стал совсем непригоден для еды, и даже Гектор, которому он отдал мякоть, по-видимому, весьма мало был удовлетворен такой пищею. Но что было делать; Георг не мог осуществить свое желание, так как олень перешел ложбину ручья и направился как раз в ту сторону, откуда пришел Георг. Если бы он пошел по его следам, то пришлось бы потерять много времени, а у него было запланировано совсем иное дело.