Золотой капкан - страница 7

— Что же в этом необычного?

— Их, конечно, начали искать. Но прежде чем нашли, к месту аварии поспел другой вертолет, бандитский. Значит что же?..

— Что?

— Встает вопрос: каким образом бандиты так быстро и точно обнаружили разбившийся вертолет?

— Ну, мало ли…

— Такое могло произойти лишь в том случае, если они заранее знали, где и когда будет авария. Вы меня понимаете?

— Хотите сказать, что кто-то из находившихся в вертолете, был связан с бандитами?

— Есть такая версия…

— А может, готовившие аварию оставались на земле?

— И такая версия существует. Однако пока ничего, подтверждающего ее, не обнаружено.

— Естественно. Если в вертолете был радиобуй, то они, то есть, бандиты, забрали его.

Плонский покачал головой. Он пережевывал кусок бифштекса и раздумывал над услышанным. Быстро умел соображать господин зампрокурора и умел не показывать виду, что ему что-то такое пришло на ум.

— Возможно. Но дело в том, что вертолет с украденным золотом вынужден был приземлиться не там, где рассчитывали бандиты, и был задержан. Его обыскивали, но ничего, похожего на радиобуй, не обнаружили.

— Да, да, я что-то такое слышал. Расскажите подробнее.

С трудом верилось, что представитель центра, приехавший поглядеть на него как на будущего прокурора, не знает подробностей нашумевшего дела. Об этом же было во всех газетах. И если бы не звонок своего человека, которого Плонский не только знал, а просто обязан был доверять, то столичному гостю он ничего говорить бы не стал.

— Да рассказывать-то особенно нечего. Один из охранников, что были в том разбившемся вертолете, остался жив. И когда прилетели бандиты, он…

— Начал стрелять?

— Нет, он принял их за своих. Это они начали стрелять по нему, а он, обороняясь, обстрелял их вертолет и серьезно повредил его. Так что далеко они не улетели, упали возле Никши, поселок у нас такой. А там участковый въедливый — лейтенант Грысин. Да и люди набежали — свободные же все, без работы сидят.

— Задержали бандитов?

— Двоих. Третий убежал. Это-то и насторожило Грысина. Организовал наблюдение за оставшимися двумя и охрану вертолета.

— Почему же до сих пор не взяли третьего?

Плонский не поднял глаз, не подал виду, что понял прокол гостя. Говорил, что ничего не знает, а, оказывается, знает-таки, что третьего, и верно, до сих пор не нашли. Оглянулся, будто в задумчивости, будто там, в поселке, что-то его заинтересовало.

Поселок был, как поселок: панельные дома, выстроившиеся подобно фишкам домино, за ними, загораживая горизонт, — омертвевшие корпуса комбинатов. А здесь, внизу, у громадного серого камня, лежавшего посередине площади, оживленная толпа.

— Что там такое? — заинтересовался гость.

— А ничего. Мужики зубоскалят.

Гость привстал, заглянул через перила.

— Там и женщины. Чего это они?

— Камень рассматривают.

— Камень?

— Местная достопримечательность.

Довольный представившейся возможностью переменить тему разговора, Плонский начал рассказывать историю, похожую на анекдот.

Камень был тут всегда, выпирал из недр острым углом высотой в три человеческих роста. Когда-то, еще до поселка, стояла на нем тригонометрическая вышка. Партийные планировщики быстро сообразили, что сам Бог сотворил здесь фундамент для памятника вождю мирового пролетариата, и на плане будущего поселка сразу начертали центральную площадь. Поселок рос, на площади возведены были административные здания, а на памятник все не хватало денег. Тогда по чьему-то велению одну грань камня отшлифовали и на ней выбили бессмертное пророчество: "Поколение, которому сейчас семнадцать лет, увидит новую эру — эру коммунизма. Ленин".

Но вот заварилась демократическая каша, и пророчество лишило покоя новых мечтателей. Сначала срубили слово «Ленин», затем изуродовали слово «коммунизма», оставив только его окончание. И тут же на освободившееся место кто-то мелом вписал слово «паразит». Его затерли. Тогда на это место, уже масляной краской, было вписано слово «бандит». Получилось совсем весело: "Поколение, которому сейчас семнадцать лет, увидит новую эру — эру бандитизма".

— Надпись не раз закрашивали, но она появляется вновь и вновь, сказал Плонский. — Сейчас, наверное, опять. Такую форму у нас приняла политическая борьба. Взорвать камень, что ли?