Золотой медальон - страница 14

— Да, разумеется… — начал было Рид, но тут же умолк. У него действительно есть… бумаги Каппелмана и его паспорт. — В данное время доказательств у меня нет, но доказать, что я Рид, а не Каппелман, не так уж трудно, хотя на это потребуется, может быть, неделя.

— Ну, хорошо. Если вы сеньор Рид, тогда где же Каппелман?

— Мертв. Его убили индейцы.

— Вот оно что! — протянул Хосе, и Рид уловил в его голосе скептические нотки. — Герр Каппелман является… является очень важным человеком. У него есть… у него было много важных друзей.

— Меня это не интересует.

— Но бумаги сеньора Каппелмана оказались при вас.

— Я взял их, чтобы доказать…

— Что доказать?

Рид вскочил с койки.

— Довольно! Я передумал и никуда отсюда не пойду. Мне нечего скрывать и нечего бояться. Моя фамилия Рид. Каппелман для меня совершенно посторонний человек. У меня только его портфель. — Рид кивком указал на шкафчик.

— А что в нем?

— Откуда мне знать?

— Вы даже не заглянули в него? — удивился Хосе.

— Разумеется. Это не моя вещь.

— Но вы же захватили его с собой из джунглей.

— Я взял портфель и эмблему с фуражки одного из пилотов, поскольку не мог захватить с собой никаких других доказательств.

— С вашего разрешения, сеньор…

Хосе быстро распахнул шкафчик, вынул портфель и открыл его. Рид не спускал с него глаз.

— А это что? — спросил Хосе, извлекая жакет Розеллы.

— Жакет стюардессы Розеллы де Сильва.

— А где же она сама?

— Не знаю. Ее увели индейцы.

Хосе молча отложил в сторону жакет и вытряхнул на кровать содержимое портфеля. Рид с интересом смотрел на разбросанные по кровати вещи, еще хранившие, наверно, следы прикосновения человека, которого уже нет в живых. Там, в джунглях, он торопливо сунул в портфель, не заглядывая в него, бумажник Каппелмана, эмблему с фуражки и связку ключей. Как оказалось теперь, в портфеле была еще толстая записная книжка, перехваченная резинкой пачка документов, небольшая обложка, в которой обычно хранят фотографии и туристские чеки. Рид раскрыл ее. В ней оказалось два фотоснимка: темноволосая, довольно полная, но все же красивая испанка и юная девушка. Рид бегло взглянул на второй снимок, но тут же, не веря собственным глазам, принялся внимательно его рассматривать. В девушке с очаровательным личиком он узнал Розеллу.

— …А я вам еще раз говорю: плохой он человек! — возбужденно твердила сиделка. — В портфеле у него женская одежда, на свою фамилию не хочет отзываться… По-моему, он убил эту Розеллу, и я требую известить полицию…

Сестра-хозяйка устало поднялась из-за стола и тяжело вздохнула.

— Очень уж вы мнительны, дорогая. Если сеньор Каппелман не желает встречаться с журналистами, нам надо называть его либо Ридом, либо другим именем, которое он выберет. У меня есть насчет него соответствующие распоряжения. Никого он не убивал, вы сами скоро убедитесь. Это очень важная персона, и ваша обязанность — заботливо ухаживать за сеньором Каппелманом, а не сплетничать о нем.

Слова сестры-хозяйки явно обескуражили сиделку. Она так надеялась, что в ее скучное существование наконец-то ворвалось что-то новое, необычное, что ей улыбнется счастье стать действующим лицом сенсационного происшествия…

— Как вам угодно, сестра, — нехотя согласилась она. — И все же странный у нас пациент. Каппелман… Рид… Женская одежда… Какая-то таинственность… Откуда вам известно, что он важная персона?

Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла.

— Ох уж эти мне молодые сиделки! — пробормотала сестра-хозяйка, закатывая глаза. — Подавай им всякие тайны, любовные романы — все что угодно, только бы не ухаживать за больными.

Она снова вздохнула и собиралась было вновь засесть за бумаги, как дверь комнаты с шумом распахнулась. Сестра-хозяйка больше не могла сдерживаться.

— Ну, знаете, моя милая! — сердито воскликнула она. — Это уж слишком…

— Герр Каппелман… — прервала ее сиделка, — герр Каппелман исчез!

Наступило молчание. Сестра-хозяйка не сводила с сиделки округлившихся глаз, а та не без злорадства добавила:

— Все-таки я была права! Он убил ее, потому и скрылся.

Ни тогда, ни позже Рид так и не мог понять, что заставило его решиться покинуть «Санта-Розу». Но как только Хосе вторично предложил ему покинуть больницу, он спросил: