Золотой рубин - страница 22

Нет, этого Шульц не думает. Не потому он крутится у печи, мешает работать другим, что не дрверяет прокалку своего рубина другим. Если тутошний стекловар сварил ему золотой рубин так хорошо, как и он сам не всегда сварит, то рабочий у прокальной печи и подавно прокалил бы всё, что тут есть из его рубина, как следует.

Нет, у Генриха Шульца другая задача, которую он сегодня должен тут выполнить сам, и только он! Он решил ошеломить этих русских, генерала в том числе, и генерала даже в первую очередь: доказать им, что такого мастера-стекловара, как он, Генрих Иоганн Шульц, они не видели и не увидят никогда! Шульц следил не за отжигом изделий из золотого рубина, а за тем, как происходит набегание окраски на изделия из него.

Как набегает окрашивание золотого рубина в прокальной печи?

Михаила Васильевич Ломоносов в своих записях говорит, что окрашивание «алого стекляруса» происходит постепенно, исподволь. Так оно получалось сейчас и у Шульца. Сначала на изделиях появляется синеватый оттенок, потом фиолетовый, за фиолетовым бледно-розовый и розовый и только в конце ярко-рубиновый, так называемый хрусталь цвета голубиной крови, самый прекрасный и самый дорогой вид рубина из всех, которые вырабатываются на стекольных заводах.

Конечно, Шульц хорошо знал, что генералу больше по душе придутся два последних рубина, розовый и цвета голубиной крови. Но он решил пустить пыль в глаза, удивить генерала, дать ему все оттенки хрусталя, какие только есть, от синеватого до ярко-пунцового. А для этого ему было нужно только отложить по нескольку штук изделий каждого оттенка, как только они наберут должную окраску, в сторонку от огня, и вся тут недолга. Первых двух оттенков, синеватого и фиолетового, он отложил понемногу, штук по десяти; розового и бледно-розового отложил побольше, десятка по два, ну а остальное оставил возле пламени до полного набора цвета; тут уж он отошел от печи: теперь пусть без него управляется тот, кто у печи постоянно находится. И как-то так получилось, что работающий у печи человек так и не понял, почему немец отложил первые изделия раньше времени. Он подумал, что: Шульц нашел в них какой-то изъян и забраковал.

Шульц потребовал затем, чтобы его изделия поставили на отдельный столик в переборном чулане, присоединил к ним потом и последний сорт, когда он дошел, набрал полную краску под огнем. Теперь пусть приходит генерал — Шульц готов встретить его.

А что Мальцев вот-вот сюда пожалует, чтобы посмотреть, что получилось у него с золотым рубином, Шульц не сомневался.

И предположения его оказались верными…

Мальцеву о «неудаче» Шульца доложили тут же, как только увидели, что в горшке немца никакого рубина нет, что там самый обыкновенный, бесцветный свинцовый хрусталь.

— Ах, будь он неладен, немецкая его образина! — вскипел Мальцев. — Пропали мои сто целковых! Ну уж я его сейчас, подлеца, и расчихвощу, будет он у меня знать, как варят золотые рубины!

Конечно, Мальцев знал, что в стекольном деле всякое бывает и у хорошего стекловара может неполадка быть. Но тут не только варка всего горшка на ветер пошла, а золото — золото на сто рублей в трубу вылетело, шутка ли!

И Мальцев туча тучей заявился в гутенский цех. Его сопровождали управляющий хрустальной фабрикой, смотритель, главный управляющий всеми заводами и другие чины фабричные.

— Где он, этот разбойник? — грозно спрашивает Мальцев.

— Наверно, в переборном чулане, ваше превосходительство. Все время крутился возле прокальной печи, волшил там что-то, а потом подался в переборку, — отвечает ему смотритель.

— Ах, в переборке! Ну в переборке я и учиню ему проборку. Пошли, господа, туда!

И Мальцев, а за ним и вся его свита направились в переборный чулан, где сортировалась посуда.

Шульц был там. Он только что заканчивал расстановку изделий из своего рубина; вид у него был самый довольный, он даже улыбался себе в усы и бормотал:

— Гут, гут… Зер гут! Шён унд прима…

— Посмотрите на него, подлеца этого, господа: он еще и улыбается! — говорит Мальцев своей свите, заприметив Шульца еще издали. — Ну, сейчас он перестанет улыбаться, сейчас он у меня скиснет мигом. А ну-ка, чертов ты Жульц, хвались, показывай нам, что ты сварганил мне, каков твой знаменитый золотой рубин? — грозно вопрошает генерал.