Золотой рубин - страница 44

— Свое дите каждой матери лучше чужих-кажется, так и нам с тобою наш рубин лучше шульцевского глянется. А вот что скажет генерал…

— А что ему говорить-то? Видит — не слепой!

— Слепой не слепой, а главное слово его, — снова начал вздыхать Данила Петрович. — А теперь давай с тобою решать, как нам дальше быть. Вторую варку будем делать для большей уверенности или одной этой ограничимся? Скажем смотрителю, чтоб генералу докладывали?

— А зачем вторую пятерку дяди Степана зря губить? Хватит и одной. А вторую верни ему обратно. И пусть там докладывают кому нужно, что мы сварили свой золотой рубин.

— А вдруг прикажет нам генерал варить рубин в нормальных горшках, а мы их и запорем?

— Ну тогда молчи и никому слова не говори, а готовь шкуру на барабан, — отвечает Сенька отцу.

— Ну инда быть по-твоему, — сказал он Сеньке. Степан же Иванович был другого мнения: он советовал сделать еще одну пробную варку.

— Для большей уверенности, — сказал он Даниле Петровичу.

— Да ведь толк-то какой? — встрял в их разговор Сенька. — Ну, скажем, сделаем мы еще одну варку, загубим и вторую пятерку твою, сварим опять нормальный рубин, а дальше что? Докладывать-то генералу, что мы научились варить рубин, надо? Надо. И нам прикажут варить его в больших горшках. И вдруг у нас потом дело не выгорит, запорем мы горшки свои? Ведь все равно нам отвечать.

— Это тоже правильно, — согласился с Сенькой и Степан Иванович. — Тогда что ж? Тогда докладывайте — и с богом, начинайте работать, варить этот растреклятый свой рубин золотой. А пятерка эта теперь не моя, а ваша, я ее обратно У вас не возьму.

— То есть это как же так, а? — всполошился Данила Петрович. — Почему же это она наша стала и почему ты не желаешь ее обратно взять?

— А потому, что я тебе ее дал как другу, она тебе еще, быть может, когда пригодится. А мне она не нужна. У моей старухи еще три таких есть, пусть и у твоей будет хоть одна. И больше давай не будем говорить о том, если хочешь другом моим быть, — сказал Степан Иванович.

— Ну и дядя Степан, ну и человечина же он! — говорит опять Сенька отцу, когда они домой шли. — На свете, наверно, и нет таких, как он.

— Есть, Сеня, но не так густо. И вот я тебе больше всего желаю в жизни, чтоб и у тебя были такие друзья, каким для меня Степан является, — отвечает сыну Данила Петрович на такие его слова.

Мальцев очень удивился, когда ему доложили, что стекловар на второй горшковой печи Данила Петрович Грачев сварил золотой рубин. Удивился он не тому, что Данила Петрович вызнал секрет золотого рубина, а тому, где же он золота для первой варки взял? Мальцев приказал доставить к нему во дворец Грача этого. И часу не прошло, как Данила Петрович вместе с Сенькою уже были перед грозными очами повелителя своего.

— Ну, Грач, как дела? Слышал я, что ты уже сварил там что-то? Перехитрил немца моего, да? Вызнал-таки все секреты его, узнал, как надо варить золотой рубин? Ну, в таком разе я поздравляю тебя, молодца, брат! — говорит Мальцев весело Даниле Петровичу. — И за это вот тебе награда от меня, рублик серебряный. Знай, что я не каждого им одариваю, а только тех, кто заслужил.

И Мальцев подал Даниле Петровичу серебряный рубль.

— Вызнал-то не я, ваше превосходительство, а вот он, сынишка мой. Одному бы мне вовек не узнать, он вот изловчился, — говорит Данила Петрович.

— Он? — удивленно поднял брови генерал. — Этот оголец? Ну что ж, тогда и он молодца, тогда и его надо одарить.

И Мальцев подает второй серебряный рубль Сеньке. Как хотелось Сеньке бросить этот рубль Мальцеву прямо в рысью морду его! Ведь он никогда не забудет и не простит генералу той порки! Но Сенька хорошо понимал, что этого делать никак нельзя. Сделать так — это значит сразу же направляйся на конюшню опять и ложись там на лавку. Да и тятьку, конечно, с ним отправят: дескать, это он так воспитал сына своего, он и есть главный виновник. И Сенька только злобно сверкнул на генерала глазенками. Мальцев, к счастью, не заметил его взгляда, а то бы тотчас поспрошал его, что такой взгляд означает.