Золотой Василёк - страница 17
В низком месте овражка люди давно уже срубили колодец, и теперь он стоял совсем старый, и стены его заросли зеленым мохом, и на них тоже всегда сверкали золотые брызги воды.
Однажды летним ранним утром пошла Катя к колодцу за водой. Как обычно, она полюбовалась ее сверкающей струей. Потом опустила свое ведерко. Вдруг веревка оборвалась, и ведерко упало. Сруб колодца был совсем низенький. Катя нагнулась и увидела, что ведерко прошибло ветхую стенку колодца и зацепилось железной ручкой за мягкое, полусгнившее бревно. Катя хотела отцепить ведерко, наклонилась еще ниже, но стенка колодца обвалилась, и Катя вместе с ведерком провалилась глубоко под землю.
Она так испугалась, что долго лежала с закрытыми глазами. Потом почувствовала, что кто-то трогает ее за плечо.
«Вставай, девочка», — услышала она незнакомый ласковый голос.
Катя открыла глаза. И увидела себя в большой долине. По ней струился тот же самый Золотой ручей. Только здесь он был еще шире, и по сторонам его росли белые, словно серебряные, лилии. Около Кати стояла старушка.
«Где я?» — спросила у старушки Катя.
«Ты в стране Золотого Василька. Ты трудно жила на земле и не видела там ничего, кроме горя. А здесь ты будешь счастлива. Смотри — видишь, там, далеко-далеко, светлые лучи?» — И старушка показала рукой в сторону, куда бежал ручей.
«Там солнце!» — сказала девочка.
«Нет, солнце осталось на земле, а здесь сияет и цветет Золотой Василек. И лучи его сверкают и блестят, как солнце».
«Откуда же здесь Золотой Василек?» — спросила Катя.
«О, это было очень давно! Так давно, — сказала старушка, — когда не было еще даже звезд. И вот одна добрая волшебница ударила своей чудесной палочкой о край солнца, и посыпались от него по небу миллионы искорок — это и были звезды. Одна искорка упала на землю и укатилась глубоко, в самую толщу земли. В том месте, где она упала, пробился студеный родник, а под землей, куда упала искорка, расцвел Золотой Василек.
Он цветет и сияет вечно, как солнце! Даже лучше солнца, потому что никогда тучи не закрывают его дивных лучей. Василек цветет и вечно роняет в родник свои золотые лепестки. И тот, кто возьмет хоть один лепесток, уж никогда не будет знать никакого горя. Иди же туда! Иди!»
Катя посмотрела вдаль и в самом деле увидела золотой венчик Василька. Тогда она подняла свое старое ведерко и, радостная, отправилась за своим счастьем по прекрасной долине Золотого Василька.
Глава XII. ШКОЛА
В институте Надя очутилась не только в новом — это было бы хорошо, — но в чуждом и враждебном ей мире. А дома жизнь была простая, и все в ней Наде было понятно. Она любила свою маму, и, когда мать одобряла ее или порицала, Надя считала это правильным. А если мама была покойна и весела, то и Надя была счастлива.
В институте в первый же день Надю осмеяли. Ее старенькое шотланковое платье, маленькие пимы с аккуратными заплатками привлекли внимание и вызвали насмешки не только девочек, но и классных дам и даже прислуги. Как будто они никогда не видели скромно одетой девочки, как будто сами они были очень богаты и знались только с детьми знатных людей. Здесь каждый хотел казаться не тем, кем он был на самом деле. Начальница института княгиня Бельская счет людям вела, начиная с полковников. Им она снисходительно подавала руку. А жалкие капитаны только тянулись перед ней в струнку и не смели поцеловать даже кончики ее скрюченных, как у птицы, пальцев. Девочки хвастались роскошью, в которой они якобы жили дома, а сами прятали фотографии родных и любимых, снятых во всей своей незатейливой простоте.
Вечером около восьми часов, за полчаса до чая, разрешались игры. В большом зале для младших играли «в птичку» и пели песенку: «Ах, попалась, птичка, стой, не уйдешь из сети, не расстанемся с тобой ни за что на свете».
Надя после ванны, уже в зеленом люстриновом платье, в белом переднике и пелеринке с манжами-рукавчиками, одиноко стояла около длинного классного стола.
Она не следила за игрой, погруженная в собственные думы, не слышала трогательных ответов и мольбы птички, которая просила отпустить ее на волю. Она сама была здесь чужая, бесприютная птица, залетевшая из далекой страны.