Золотой выкуп - страница 26

За считанные минуты двор канцелярии управителя волости опустел. В путь тронулись все, заполнив шумною толпою улицы Дахбеда, надеясь окружить и уничтожить, а то и взять живьем Намаза с его «головорезами».

Не успела осесть пыль, поднятая ратью доблестного Мирзы-хакима, как из боковой улочки вылетели шестеро всадников. Они соскочили с коней у дверей тюрьмы, находящейся под самым боком канцелярии хакима, и стали сбивать замки.

— Выходите быстро! Подсаживайтесь к нам!

Намаз сам развязал, вынес на руках Кенджу Кара, со вчерашнего дня лежавшего на сыром полу, посадил на коня перед собой.

Шестеро всадников во весь опор умчали шестерых арестантов в сторону степей Кангли-Бугажил.

«Войско» хакима, несшееся словно на скачках, с четырех сторон подскакало к дому Шарифа-баззаза. Мирза Хамид, подоспевший почти одновременно со всеми, слезать с коляски не спешил: а вдруг придется отступать? Он несколько раз выстрелил из револьвера в воздух.

— Сдавайтесь по-хорошему! — заорал он, с опаской поглядывая на косо раскрытые ворота. — Иначе всех уничтожу!

Шариф-баззаз как раз совершал омовение перед вечерней молитвой. Он так перепугался неожиданного шума вокруг дома и выстрелов, что поспешно приник к земле, но потом, поняв, что валяться здесь не совсем безопасно, побежал к дому, придерживая штаны, тесемки которых было некогда завязывать. Влетев к себе, он сорвал со стены охотничью двустволку и стал с грохотом пускать в окно пулю за пулей.

После десяти минут беспорядочной стрельбы осмелевшие нукеры подкрались к самому дому Шарифа-баззаза. Улучив минуту затишья, хаким прокричал, держа руки у рта рупором:

— Намаз, прекрати сопротивление, ты окружен! Сдавайся!

На лице Шарифа-баззаза, узнавшего голос зятя, сквозь мертвенную бледность проступил румянец надежды. Он опустил ружье и стал завязывать шнурки штанов.

— Мирза Хамид, сынок, это я! — ответил он плаксивым голосом.

— А что, Намаз скрылся? — спросил хаким, все еще не решаясь высовываться из укрытия.

— Я не видел никакого Намаза. — Шариф-баззаз появился в воротах.

— Говорите правду, отец, даже если вам грозит смерть! Кто же нам тогда оказывал сопротивление, если не Намаз и его головорезы? Может, вы помогли им бежать?

— Это я стрелял, сынок, я!

— Но нам доложили, что на ваш дом напал Намаз со своими джигитами?

— Слава аллаху, сынок, кроме вас, никто на мой дом не нападал…

Появление в доме Хайитбая и Тухташбая скрасило одинокое, безрадостное существование Сергея-Табиба. Он вылечил одного от болячек, покрывавших все тело, другого от ревматизма. Потом, приодев, привел в школу, где сам же учил детишек грамоте.

Молчаливый, замкнутый Хайитбай оказался гораздо способнее своего веселого, неунывающего и чуть плутоватого друга Тухташбая. Он теперь легко читал «Первую книгу». Вдвоем они днем и ночью заучивали русские слова.

День клонился к концу. Хайитбай колол дрова во дворе, Тухташбай читал по слогам какую-то книгу. В калитке появился щеголевато одетый, с рыжими волосами высокий молодой человек.

— Это дом Сергея-Табиба?

— Задает корм уткам, — ответил Хайитбай, с любопытством разглядывая незнакомца.

— Нечего пялиться. Позови его быстренько!

Из-за сарая показался Сергей-Табиб. Он долго разглядывал гостя, не узнавая его, потом как-то странно хмыкнул, сказал: «Прошу!» — и ввел рыжеволосого в дом. Здесь он, не удержавшись, громко расхохотался.

— Ей-богу, не узнал тебя, палван! Ну, подойди, подойди поближе, обниму тебя! Ох, каков молодец, а, каков молодец!

— Этот парик мне доставил из Самарканда Кабул, — сказал, смеясь, Намаз, когда они обнялись и поцеловались.

— Это который Кабул?

— Которого я вытащил из тюрьмы.

— Все, все, понял. Это тот парень, бежавший из Сибири?

— Не совсем из Сибири, — поправил его Намаз. — Он бежал по пути.

— Может, и так. Хочу тебе сказать, будь поосторожней, не доверяйся каждому безоглядно. Научись проверять. Давай присядем. Выглядишь ты молодцом. Ну и задал ты жару паразитам, Намаз-палван. Сегодня разносится слух, что в Ургуте ограбил какого-то бая, а завтра, глядь, говорят, в Хатирчи привязал к дереву тысячника и отхлестал плетью. Но, послушай, я только что слышал еще одну новость, правда это?