Золотые рудники Америки - страница 12
Знаете, что меня раздражает больше всего в этот момент? Это то, что во главе толпы - грёбаные квакеры. Я узнаю одного, которого мы приглашали пару лет назад, ещё до того как они начали повально вооружаться. Видимо он всё воспринял слишком близко к сердцу, раз быстрее всех бежит ко мне, выставив вперед руку с пистолетом.
Приходится доставать глок и стрелять ему в лицо.
Грёбаные квакеры.
Что? Вы думаете я тут просто буду стоять и ждать расправы?
К сожалению, толпа следует сразу за квакером, и все они как один хотят покончить со мной. Следующей я стреляю в женщину с гигантским гаечным ключом в руке.
Говорят, что человека психологически трудно убить. Но это не так. Становишься в стойку, нажимаешь курок. Да, хлопок громче, чем в тире, но в остальном не сильно отличается от тренировок. А тренировалась я предостаточно.
После того, как начали прилетать угрозы, я стала задумываться о финальной битве. Я не имею в виду дебилизм вроде вещмешков, побегов в леса и всё такое, ожидание апокалипсиса и приход зомби, не -- я говорю о настоящей финальной битве. Я потратила сотни часов, стреляя по мишеням, с контурами тех самых людей, которые сейчас пытаются меня завалить.
Бум.
Укладываю еще одного.
Стандартная полицейская стойка. Бум. Бум. И еще двоих.
Я слышу саму себя, выкрикивающую приказы толпе остановиться, но они как заведенные, продолжают нестись в мою сторону. Блядь, эти суки не сдаются. Роджо придвигается ко мне, разряжая обойму в толпу. Мы разделяем зоны стрельбы, укладываем порядочно народу. Все эти пирсинги в носу и дреды просто уже хлопьями валятся. Белые, коричневые и черные трупы.
Думаешь мне не похер, что ты женщина? Труп. Думаешь меня волнует твоя хипстерская бородка? Труп. Думаешь я боюсь твоего модного шарфика? Труп. Думаешь я буду медлить? Труп. Думаешь мне не все равно, что ты тянешь от силы на пятнадцать в этих своих смешных очочках? Труп. Или что ты похожа на чью-то бабушку? Труп.
Труп.
Труп.
Труп.
Пока я стреляю, я замечаю своего старика-ментора. Этот взявшийся ниоткуда призрак дряхлой жабы сияет от злорадства. 'А что ты ожидала?' -- талдычит он. 'Что ты ожидала?' Он не нарадуется от того, что толпа пришла за мной точно так же, как когда-то моя толпа пришла за ним.
Я и его сейчас тоже уложу. Раздается щелчок пустого затвора.
У Роджо тоже пусто. Я отхожу, пытаясь перезарядить обойму за его спиной. Он тянется за гранатой, но на него накатывает волна воющей ярости. Он им в общем-то и не нужен был, но он им мешал подобраться ко мне. Они роем облепляют меня. Валят на землю.
Живи толпой, умри толпой.
Ботинки, туфли и каблуки бьют меня по лицу, в живот, по рёбрам. Руки хватают меня, тянут за конечности, волокут по земле. Вырывают мне волосы. Кулаки разбивают лицо. Передо мной кадры женщины, разрываемой голодными псами. Да, это я. Мне надо было предугадать такой исход, но я где-то сглупила. Я думала, что я намного впереди псов, но я ошиблась. И теперь я помираю от их побоев, и больше всего на свете я ненавижу то, что именно эти никчемные животные станут моим концом.
А что ты ожидала, злорадствует привидение ментора.
Много, много лет я учила своих зрителей ненавидеть этих людей, и теперь они в отместку ненавидят меня настолько, что готовы порвать меня живьем. Я помогла им почувствовать себя жертвами, теперь они могут делать всё, что им заблагорассудится. Я принесла им дар позволения. И теперь я стану жертвой этого дара, потому что они чувствуют, что совершают справедливый поступок. Они могут делать со мной всё, что угодно и верить, что это -- правосудие.
Я кричу, умоляю, плачу, но я не в силах их остановить, я умираю --
Взрыв сотрясает здание. Я чувствую взрывную волну. Еще один взрыв. Внезапно мои убийцы перестают меня убивать. Они вообще замирают.
Оглушенная, я выползаю из под груды тел. Раздаются стоны. Несколько людей странно подергиваются. У меня звенит в ушах. Повсюду тела, в основном неподвижные. Женщина пытается схватить меня, и я раздавливаю ей лицо.