Золушка - страница 26

Слова принца, разумеется, смутили не только меня, но и человека, которому были в действительности адресованы, то есть леди Клариссу. Какую-то долю секунды это было написано у неё на лице. Впрочем, она быстро нашлась, как отреагировать на это высказывание с пользой для себя.

- Но, полагаю, здесь вы видите и других умных женщин, - заметила она, многозначительно улыбнувшись.

Я снова отвернулась. Она столь откровенно напрашивалась на комплимент, что становилось тошно. Как вскоре выяснилось, мне очень повезло, что я вовремя повернулась к ним спиной, потому что принц, нисколько не задумываясь, равнодушно ответил:

- Не знаю, я ко всем не присматривался.

Роджер споткнулся на ровном месте, а Иан поперхнулся красным вином. Это ещё было бы полбеды, но он никак не мог прийти в себя и, не переставая, кашлял, поскольку этот природный процесс, увы, совершенно независим от правил этикета. Должно быть, сейчас он хотел провалиться сквозь землю, но, так или иначе, замять неловкость ситуации не удалось. Принц же по-прежнему невозмутимо шагнул навстречу приближавшемуся к нему графу Эдуарду.

…Пикник, как ему и положено, закончился засветло; теперь же в парке было совсем темно. Я стояла под сенью раскидистого дуба, глядя на почти полную луну, начинавшую уже идти на убыль. Было очень тихо. За последние часы парку успели возвратить его обычный вид. Гирлянды за ненадобностью убрали в подвалы, мебель унесли во дворец. Теперь о роскошных диванах и креслах напоминала лишь примятая местами трава. Ночные цветы благоухали, как им и полагалось, дневные же приободрились, понимая, что завтра ничто не станет соперничать с ними в многообразии красок.

На сей раз я заблаговременно услышала шорох шагов, поэтому появление принца как минимум не застало меня врасплох. Пару месяцев назад я поспешила бы нырнуть куда-нибудь в тень; теперь же я полностью утратила всякую интуицию касательно того, как следует себя вести при приближении его высочества. Однако он явно направлялся именно ко мне, поэтому я осталась стоять на месте.

- Ты часто ходишь сюда по вечерам? – поинтересовался он, останавливаясь в паре шагов от меня.

- Не очень, - ответила я. – Разве что в последнее время.

- Я тоже, - кивнул он, задумчиво оглядываясь кругом. – Всё почти так же, как в ту ночь. Темнота, слабый ветер, запах тех же цветов. Только звёзд почти не видно.

Его отсутствующий взгляд был устремлён куда-то в пространство, и я позволила себе короткий бесшумный вздох. В сущности, хотя он об этом и не знал, мы оказались с ним в одной лодке. Мы оба больше всего на свете хотели возвратить ту ночь, и оба в глубине души хорошо понимали, что никогда не сможем её вернуть.

- Я кое-что тебе должен, - заметил принц, возвращаясь из мира грёз на грешную землю. – Вот. Оно твоё по праву.

С этими словами он надел мне на средний палец кольцо-печатку, полученное в награду за разгаданную шараду.

- Это совершенно не нужно, - поспешно возразила я, начиная стягивать перстень, но принц остановил меня, опустив свою руку на мои пальцы.

- Шараду разгадала ты; следовательно, приз твой. Это разумно, верно?

- Но что я с ним буду делать? – улыбнулась я.

- А мне что с ним делать, по-твоему?

- Леди Кларисса будет очень расстроена.

- Леди Кларисса не пропадёт, тебе не кажется?

С этим трудно было поспорить. Я посмотрела на свою правую руку; печатка поблёскивала теперь рядом с простеньким кольцом со змейкой.

- Но если вы решили, что приз принадлежит мне, то вы должны мне кое-что ещё, - как всегда не подумав, ляпнула я.

- Что же? – непонимающе нахмурился он.

Теперь я поняла, что сболтнула лишнего.

- Наступить мне на ногу, - выкрутилась я, принуждённо рассмеявшись. Кажется, сработало. Он тоже улыбнулся и более ничего не спрашивал.

Принц вскоре ушёл, а я осталась стоять возле старого, но по-прежнему крепкого дуба, рассеянно глядя в ночное небо. Освещённое ярким светом луны, оно приобрело сочный, красивый оттенок, своеобразную смесь синего и тёмно-серого. Мелкие, объёмные облака рисовали на нём замысловатый узор. Они плавно двигались на восток, но казалось, что это луна медленно плывёт по небу, и от этого создавалось острое ощущение нереальности.