Зона любви - страница 24
Да, француженкой она была стопроцентной, но не той, какой их рисует людская молва: любовь, французский поцелуй, легкомысленность, шарм. Француженка проглядывала в ней иначе. В раскрепощенности и какой-то биологической естественности.
Мои соотечественники великолепно знают: то ли крепостное право, то ли Сталин со товарищи въелись нам в подкорку, но наша зажатость, закомплексованность стали национальной чертой. Даже после 15 лет относительной свободы, посмотрите на наших детей. Передача «Поле чудес» наглядно это показывает. Даже бывшие советские дети — латыши, армяне, даже российские — башкиры, татары — ведут себя хоть как-то — пляшут, поют, что-то рассказывают. Только русского мальчика зажимает в тиски сознания своей неполноценности до полной катастрофы. Он молчит! Его спрашивают, а он молчит. А Якубович крутится при этом, как уж на сковородке. Но видно, какие муки стынут в глазах мальчика, какие трагедии назревают.
Я раньше, дурак, стыдился этого, но теперь горжусь им. Да, это наш мальчик, похожий на меня. И, смею надеяться, из него получится сложная, думающая личность. Потому что правильно — еще не есть истинно, а гладко и естественно — не обязательно путь познания.
Не знаю, к чему я это всё наплел, но естественность моей француженки не мешала ей думать, сопереживать и периодически впадать в депрессуху (по ее же выражению).
И вообще, я хотел сказать совершенно иное (а меня повлекло на любимые комплексы). Я хотел высказать сентенцию: постель — поле интернациональное. И неважно, какая национальность лежит рядом с тобой: эстонка, грузинка или кореянка. Все женщины хотят одного, что бы их раскрыли и увлекли на небеса. В постели всё-таки всё зависит от мужчины. Нежность, постепенность и настойчивый поиск сокровенных местечек — сделают свое дело: она попадет в рай. А уж потом обязательно позовет и тебя.
Она мне сказала:
— У меня таких мужчин еще не было. Ты мне нравишься, нравишься, нравишься…
— А какие были?
— …нравишься, нравишься, нравишься…
Она повторяла и повторяла, будто сам звук этого слова, произносимого многократно, нес в себе сексуальный мистический смысл. Она будто впала в транс и шаманила.
— …нравишься, нравишься…
Я попытался ее отвлечь:
— Скажи кукушка, сколько нам еще вместе жить?
— …нравишься, нравишься…
— Раз, два… Ну… еще!
— …нравишься, нравишься, нравишься…
Конечно, она была актриса. И, очевидно, не плохая. И, волей- неволей, эта профессия жила в ней. Поэтому все эти затянувшиеся сцены с «нравишься, нравишься» были отчасти ее творчеством.
На сцене я ее так и не увидел. Вот по радио слышал передачу о ней и ее монолог. Но об этом после. В свой театр она меня не пускала. Вернее, не приглашала. Впрочем, я туда и не рвался. Я равнодушен к театру. (А на сцене видеть ее я боялся — боялся разочарования). И вообще, по большому счету, я равнодушен к любому творчеству, в котором сам не участвую. Меня, как и всякого нормального художника, увлекала только единственная персона — ваш покорный слуга.
Художник — это всегда немного бог. Сам в себе и создающий свой мир. А иначе кому ты, к чертовой матери, нужен?
Но пока мы раскрывались друг перед другом.
Она мне тут же всё и рассказала, что хочет замуж, что устала в этой ненормальной стране скитаться по чужим квартирам, что хочет свой дом, уют… свои чашки, в конце концов! Что ей осточертели эти дурацкие визы, которые она вынуждена получать… эти чиновники, постоянное хамство…
— Я так и сказала ему (нашему общему знакомому): найди мне мужа!
И еще она мне рассказала про свое детство, проведенное на Корсике, про отца, даже показала его фотографию. Девочки часто любят больше своих отцов… Рассказала про то, что росла почти беспризорным мальчишкой, потому что водилась с пацанами, дралась… А мать в это время хипповала…
— Я ненавижу до сих пор этих грязных, волосатых, полупьяных мужиков…
Она больше ничего не сказала о матери. Было ясно, эти воспоминания — самые яркие — причиняли ей боль.
— Потом была Сорбонна… недолго… Я всегда ощущала себя русской актрисой… Не знаю, откуда взялось это ощущение, но в 18 лет я всё бросила и приехала сюда… в вашу загадочную и чудовищную страну.