Зона недоступности - страница 12
Летчики понравились Скелтону. Для подобной работы нужны именно такие: сдержанные, молчаливые, неуклюжие с виду. В них чувствуется скрытая сила и выдержка. Скелтон считал себя неплохим психологом. Внешний осмотр Олбрайта и Джекобса вполне удовлетворил его.
— Ну что ж, ребята, хранит вас бог,— сказал он на прощание.
Так Олбрайт и Джекобс очутились на льдине, которая отныне носила название «Арктика-1».
Все складывалось как нельзя лучше. Погода отличная. База расположена в самом центре льдины. В этот пустынный район вряд ли кто заглянет в те три дня, которые они будут находиться здесь.
Олбрайт и Джекобс со скучающим видом наблюдали за действиями специальной команды, которая хлопотала возле готового к пуску аэростата. Огромный белый шар, напоминающий мыльный пузырь, слегка покачивался под дуновением ветра. Техник в последний раз проверял приборы.
— Он долго копается,— сказал Олбрайт.— Пора рубить канат.
— Скелтон хорошо платит,— отозвался Джекобс, по-видимому занятый своими мыслями.— Черт возьми! Еще два таких рейса, и мы обеспеченные люди, Джонни. Можно будет отложить кое-что на черный день. У меня старенькая мать, Джонни, и сестра Кэт. Понимаешь?.. Знаешь, я в детстве мечтал стать священником, таким, как наш сельский Уорфильд, а стал летчиком. Ирония судьбы.
Олбрайт смял недокуренную сигарету, швырнул ее в снег и плюнул:
— Чепуха! Три тысячи — чепуха. Все чепуха! Возьмем девчонок из дансинг-холла, пригласим Ральфа, Эда, Эринга и майора Кука. Ты мечтатель, Мак. А я уже освободился от этого. Еще там, в Корее. Видишь эти ложные солнца? Ты любишь сравнения и всякие высокопарности. Так вот. Наше богатство запоминает мне эти ложные солнца. Они вроде светят, а толку от них никакого. Я мечтал разбогатеть в Корее. А что из этого вышло? Два месяца валялся в госпитале. Ну, а остальное сам знаешь. Я залез по уши в долги к этому проклятому Куку. Он зажал меня в кулак, и не только меня одного. Сущий дьявол!
— Майор Кук деловой человек,— мягко заметил Джекобс.— Все берут у него взаймы под невысокий процент.
— Невысокий процент! — взъярился Олбрайт.— Тридцать процентов! С меня он лупит тридцать процентов. Мелкая дрянь, ростовщик, шкурник! Я задушил бы его вот этими руками!
— Нужно меньше пить,— назидательно сказал Джекобс.
— Я напиваюсь только по большим праздникам.
— Все пьют. Пьют и развратничают. А чем я хуже других? Здесь иначе нельзя. Околеешь с тоски. Думаешь, Кастнер пустил себе пулю в лоб от хорошей жизни?
Олбрайт не на шутку разволновался. Он был злопамятен, как слон, и сейчас припоминал все обиды, которые нанес ему майор Кук. По его мнению, майор Кук был изрядной сволочью, подхалимом и карьеристом, низкопробной дрянью, которой пора посчитаться.
Джекобс безропотно выслушивал этот поток ругани. Он привык к необузданному нраву своего товарища.
Внезапно Олбрайт застыл с раскрытым ртом. Джекобс проследил за его взглядом и вздрогнул: в небе появилась темная точка. Вначале оба не могли разобрать, что это такое. Затем Олбрайт уверенно сказал:
— Вертолет! Направляется сюда,— и дико заорал:— Рубите канат, олухи! Вертолет русских?
Гигантская стрекоза ярко-красного цвета сделала круг над льдиной и скрылась в юго-восточном направлении. Аэростат, освобожденный от каната, взмыл в небо и скоро исчез из поля зрения.
— Через несколько минут здесь будут истребители,— как можно спокойнее произнес Олбрайт.— Пора сматываться. По самолетам!
— А как же оборудование? — спросил техник.
— Всю эту требуху придется оставить. У нас нет времени...
Олбрайт был прав. Следовало поторапливаться. Он первым уселся на свое место и стал ждать, когда поднимется в воздух самолет Джекобса.
Но Джекобс почему-то мешкал. В конце концов Олбрайт не выдержал и с руганью выскочил на лед. Перед ним стоял растерянный Джекобс.
— Что случилось?
— Не заводится. Не понимаю, что могло произойти.
— Болван! Я не могу больше ждать тебя... Выпутывайся как знаешь.
Олбрайт решительно повернулся к своему самолету. Но Джекобс схватил его за руку, захныкал:
— Джонни! Ты не бросишь меня, Джонни. Ты не имеешь права этого делать. Они схватят меня...