Зонтики с темнотой - страница 50

— Я должна была сказать, — прошептала она.

— Так, барышни, давайте, — скомандовала Эсми. — Шарлотта и Карина!

Раскрыть зонтик. Чуть подтолкнуть его вверх. Запрокинуть голову, чтобы задохнуться от вида черного, словно бархатная юбка директрисы, неба, пронизанного светом звезд. Дать зонтику опуститься на тебя сверху. Обнять Карину, которая задрожала и, кажется, даже всхлипнула.

И оказаться там, на той стороне. В темноте.

Где уже ждали другие девочки и сама госпожа Маркура. Непривычно тихие и задумчивые.

Воздух тут был другой. Не тот, что на лужайке перед пансионом — там пахло мокрой осенней травой, опавшими листьями, недавним дождем и еще совсем чуть-чуть кексами с изюмом. Здесь же терпковатый запах моря смешивался с теплым и в то же время свежим ветром. И голову кружило от ощущения небывалого простора. Все здесь казалось бескрайним — и пустынный берег, и море и в особенности черное звездное небо. To, которое так здорово рисовать белой краской по черной или темно-синей бумаге…

От света звезд, от мерцания синей воды темнота вокруг не казалась сплошной. Во всяком случае, Карина с Шарлоттой отлично видели подруг, прибывших ранее, и директрису — они молча любовались удивительной, ошеломляющей красотой.

«Я была здесь, — отчетливо поняла Шарлотта. — Я была здесь, когда потеряла сознание! Госпожа Маркура вынесла меня через свой зонтик сюда, потому что это место волшебное».

«— Летиция, не стоило приносить девочку сюда. Нам ведь

— Подожди, я сейчас. Нельзя медлить, ты права. Но пусть она сначала чуть- чуть восстановит ресурсы.

— Не лучше было бы спросить… Рассказать ей, что мы с нею делаем?

— Ах, Арри! Ей еще рано во все это влезать! И потом, я все верну. Бедная девочка. И так ей от рождения досталось слишком тяжелое наследство!

— Давай поскорее вернем Шарлотту обратно, это может быть опасно для нее.

— Тогда зачем надо было переносить ее сюда?

— Затем, что мы спешим, Ариэлла. Время дорого, ты права, но дар девочки тоже не из дешевых. Если забирать ее невидимость там, в пансионе — Шарлотта вообще может лишиться магии. Ей нужна темнота. Вот так, все готово. Теперь идем заберем ключ. Теперь Шарлотта не пропадет! И к тому же здесь магия течет волнами — сейчас волна как раз отхлынет. Все, отправляем барышню назад и идем за ключом, Ариэлла.

— Наконец-то, Летиция!»

Эти голоса, голоса-призраки из недавнего прошлого прозвучали в голове Шарлотты скороговоркой, словно госпожа Марипоза и госпожа Маркура говорили очень-очень быстро. На самом деле девочка помнила, что они не так уж торопились. Они положили Шарлотту на песок и колдовали над нею. Вот почему она так быстро восстановилась, на зависть другим девочкам из пансиона!

У Шарлотты перехватило дыхание. Она положила руки на грудь, возле шеи, и села на берег прямо возле кромки воды. Морская пена, слегка светящаяся в темноте, задевала подол светлого платья.

— Шарлотта! — забыв о зонтике, который упал на песок неподалеку, Карина склонилась над подругой. — Тебе плохо? Прости, Шарлотта, я не знала, что ты так расстроишься! Прости меня! Я вовсе тебя не боюсь, я просто обиделась, что ты скрывала это от меня!

— Что скрывала? — тут же прицепилась к ним Эсми, которая только что появилась близко к ним. — Что вы тут опять секретничаете?

— А, барышня Сланге! — госпожа Маркура, наконец, оторвалась от созерцания звезд и моря и подошла к девочкам. — И барышня Хармони… Шарлотта, что с вами? Вам нехорошо?

— Нет, ничего, — пробормотала Шарлотта. — А где дом чудовищ? Это далеко?

Она и сама не знала, отчего ей вдруг подумалось про дом чудовищ.

Кажется, просто захотелось как-то поменять предмет разговора — с себя на что-нибудь другое.

Еще несколько минут, и на берегу уже был весь класс. Юлианна и Минна, появившиеся последними, тоже притихли и замерли.

— Темнота приветствует вас, — промолвила госпожа Маркура. — Нечасто море светится так ярко и красиво! Я даже и не припомню, чтобы в последнее время было так много морских светлячков. А ведь говорят, что по первому разу в темноте, по тому, как она вас приняла, можно понять очень многое. Возможно даже, это определяет всю жизнь.