Зов издалека - страница 21
Олень не двигался, точно выжидал чего-то. Винтер тоже. Он не охотник, ну и что? Наверное, на охоте все так же. То же расстояние между ловцом и дичью. Параллель напрашивалась сама собой. Расстояние… дистанция. Он охотник. Конечно же, охотник. Это его работа. А преступник — дичь. Добыча. Жертва. Нет… вряд ли можно убийцу назвать жертвой. В момент убийства он сам был охотником. Жертва — это тот, кого он убил. И, убив, превратился из ловца в дичь.
Он вспомнил женщину, брошенную здесь, как забитое животное. Жертва… а может быть, добыча. Он вспомнил ее полуоткрытый рот. Безмолвный крик. Зов издалека… из бесконечности.
Для оленя отсюда до того проклятого места — две-три минуты. Если он, конечно, решится пробежать через туннель.
Он вернулся в машину и завел мотор. Олень по-прежнему не двигался. Только когда Винтер развернулся, зверь тряхнул рогами и побежал к опушке.
Он оставил машину на парковке и пошел по тропинке через оцепленный участок. Трава там, где лежало тело, все еще примята. Он повернулся и смерил пройденное расстояние. Не так уж и близко, особенно если нести труп. Мертвое тело, хоть и не сопротивляется, почему-то тяжелее живого.
Впрочем, убийца не обязательно должен быть атлетом. Страх разоблачения придает силы. А может, он был не один?
Винтер представил себе несколько фигур в бледном свете занимающегося дня… Несколько человек, подгоняемых страхом, адреналином… безумием.
Конечно, ее могли нести по полю. В тумане. Почему нет?
Поиски должны быть ограничены каким-то определенным радиусом, но это всегда очень трудно. Нельзя топтаться наугад. А когда слишком много людей, всегда получается наугад.
Он вздрогнул — совсем близко грохнул выстрел. Потом еще один. Два выстрела в ленивом полдневном покое. Эхо в лесу, эхо на воде. Они снова начали пользоваться стрельбищем.
Две кассеты с видеозаписью лежали на его столе.
Он снял рубашку, начал ее выжимать, и как раз в этот момент вошел Рингмар.
— Солнце не остановишь, — сказал он.
— Я люблю солнце.
— Когда переоденешься… Джентльмены из прессы уже бьют копытом.
— Только джентльмены? А где же леди?
— В уголовной хронике работают одни джентльмены.
— Скоро все переменится. Мужчины будут вести репортажи из модных салонов. — Винтер сполоснулся под краном и переоделся.
— Пошли?
— Только не затягивай. Мне нужно срочно просмотреть эти записи, — кивнул он на стол.
Пока они шагали по коридору, Винтер объяснил Рингмару, в чем дело. Они спустились на лифте. Репортеры выглядели так, словно собрались на пляж: шорты, майки, а на одном даже темные очки. Крутой парень.
— Мы пока не знаем, кто она, — ответил он на первый вопрос.
— А фотографии у вас есть?
— В каком-то смысле — да.
— Что значит — в каком-то смысле? — спросил Ханс Бюлов из «ГТ», один из немногих, с кем Винтер был знаком.
— У нас есть фотографии трупа. Как вы и сами знаете, публиковать такие снимки не принято.
— А если это необходимо?
— Мы вернемся к этому.
— Но она убита?
— На этот вопрос пока ответить не могу. Не исключено самоубийство.
— Значит, она покончила с собой, а потом поехала на озеро Дель и улеглась в канаву? — спросила женщина из местного радио.
Винтер тут же вспомнил слова Рингмара: в уголовной хронике женщин нет.
— А кто вам сказал, что она умерла в другом месте?
Радиодама покосилась на Ханса Бюлова — в вечернем выпуске «ГТ» уже появилась статья с подробностями произошедшего.
— Мы пока не можем установить последовательность событий в связи… в связи со смертным случаем.
— А когда мы узнаем, убийство ли это?
— Сегодня к вечеру я получу заключение медиков.
— А свидетели есть?
— Без комментариев.
— Как нашли тело?
— Поступил сигнал. Нам позвонили.
— То есть свидетель был.
Винтер развел руками — понимайте как хотите.
— Она шведка?
— Не знаю.
— Но вы же ее видели! Как она выглядит? Как скандинавка? Или приезжая?
— Сейчас не могу распространяться на эту тему.
— Если она не похожа на северянку, проще, наверное, искать, где именно в Гетеборге она жила, — сказал молодой журналист. Винтер его раньше не видел. Или просто не запомнил.
— Что вы имеете в виду?
— А вы разве не знаете, где живут эмигранты?