Зов Уршада - страница 26

Одноглазый Нгао знал свое дело. На палубу посыпались горшки с горящей паклей и маслом, небо заволокло дымом. В дыму слышались хрипы, проклятия и звон мечей. Пушки не применяли, наверное, Нгао боялся потопить и свои корабли вместе с нашим. Лишь несколько раз грохнули залпом из тяжелых ружей. Разбойники прыгали откуда-то сверху, они скользили по канатам, как обезьяны. В проеме люка снизу я видела лишь топчущиеся ноги: одни — босые, другие — в сапогах.

По обычаям мореходов тех краев, трюмные рабы и наемники-инородцы не собирались с оружием в руках защищать хозяев барка. Я кое-как прикрыла наготу, выбежала в нижний коридор и закричала на них. Но трусливые шакалы только качали головами и смотрели в пол. Если бы весельная команда и прочие рабы взялись за оружие, сигхам удалось бы отстоять барк. Но напуганные глупцы в трюмах покорно ждали новую плеть.

Ненавижу любые стаи.

Наверху бились лишь три неполные дюжины сигхов и девять ветеранов из команды корабля. Они заливали шканцы кровью врага, они рычали, как бешеные тигры, но силы были слишком неравны. Вонючие бандерлоги с ножами в зубах, визжа и скалясь, падали с рей на головы нашим защитникам.

Привычное оружие храмовых жриц, когда нет ни одежды, ни возможности спрятать что-то на теле, — это заостренные спицы в прическе. Но Бус, как назло, распустил мне волосы. Поэтому я подобрала то оружие, которое мне бросилось в глаза. Два коротких кинжала, кривой — чтобы вспархивать животы, и прямой, тяжелый, как чекан, им удобно с одного удара пробивать глазницу. Меня никто не учил драться, но в тот момент сомнений не возникло. Отсиживаться в трюме означало попасть в лапы к разбойникам, новое рабство, страшнее предыдущего. Я мангустой проскользнула через кормовой люк, не заметив даже, как порвалось, зацепившись за гвоздь, мое панджаби.

Наверху творилось страшное. Пристройка горела, бизань-мачта горела, снасти дымились. С пиратского корабля стреляли из мушкетонов, не очень точно, но громко. Черный порох хинцев давал больше вони, чем огня.

Сигхи сражались, распушив бороды, стоя по колено в пламени. Их волосы, никогда не стриженные по вековым обычаям, разметались, как косы страшных демонов. Сигхи дрались в спаянном строю, у их ног росла груда трупов, но щуплые бритые мужчины подбирались сзади, замыкая кольцо. Через носовой люк они уже ворвались в чрево барка и тащили оттуда мешки с добром. Двое богатых купцов, товарищи Буса, валялись с отрубленными головами. Одна из пиратских джонок, слишком близко прижавшаяся к нашему боту, тоже запылала. В первую очередь вспыхнули тростниковые паруса, и я смогла сквозь клочья дыма разглядеть размеры пиратского корабля. Возле Черной пагоды нередко приставали суда купцов, все они были приземистые, широкие, с низкой осадкой. Пиратские джонки Нгао походили на вытянутых хищных рыб; казалось, они почти парят над водой.

В коридоре подле заднего люка мне повстречались двое, они ломали дверь в одну из кладовых. Они были слишком увлечены своим делом и позволили мне подобраться близко. Когда они меня заметили, было уже поздно хвататься за топоры. Я хорошо рассмотрела этих морских крыс вблизи — короткие кривые ноги в грубых штанах, широкие спины и развитые мышцы груди. И желтые повязки, закрывающие верхнюю часть лица. Как мне объяснили позже, наивные разбойники верили, что, если закрыть лицо, противник перед смертью не успеет прихватить их души в ад.

Они уставились на мой голый бок и наполовину голую грудь и позабыли про свои топоры. Я воткнула кинжал в шею ближайшему косоглазому, а, пока второй нащупывал на поясе нож, я присела и снизу ударила ему в пах. Сама того не замечая, я танцевала танец «молодого тигра». Второй хинец умер некрасивой смертью. Он заверещал тонко, как угодившая в капкан мышь, упал и стал биться о доски.

Тут в коридор свалился еще один пират, он завопил, указывая на меня, выхватил нож, и мне пришлось спасаться. Бежать было особо некуда, пришлось по параллельному трапу лезть вверх. Следует отметить, что появление полуголой смуглой девушки, украшенной кольцами, серьгами и браслетами, произвело на сражающиеся стороны больший эффект, чем если бы с неба свалился взвод солдат. На меня уставились все — и команда Нгао, и уцелевшие защитники барка.