Зови меня ястребом - страница 12

Марк Антонович кивнул, полностью вверяя свою жизнь единственному телохранителю…

В Пугачев въехали осторожно, опасаясь излишнего внимания стационарного поста ДПС. Не мудрено: машина дорогая, а боковое стекло — вдребезги, в кузове несколько дырок от пуль. Неизменно возникнут вопросы.

Пронесло — никто из ментов на дороге не появился. За окнами проплывали темные улочки и одноэтажные домишки провинциального городка. «BMW» повернул раз, другой и вскоре оказался на привокзальной площади.

— Приехали, — открыл дверку и осмотрелся Сергеев. — Сейчас найдем какой-нибудь ресторанчик и засядем там до утра.

— А машина? — выбрался из салона Суходольский.

— Надеюсь, она приглянется местному криминалу. А раз так, то наши недруги найдут ее очень не скоро. Идемте…

Этот поздний летний вечер в небольшом провинциальном городке на берегу Иргиза — извилистого притока широкой и величественной Волги — ничем не отличался от десятков и сотен других. Такая же тихая безветренная погода; те же тусклые желтые фонари на страшных бетонных столбах с облупленными до арматуры боками; столь же пьяная молодежь, небольшими стайками бороздящая центральную площадь. Подслеповатые окна магазинов, редкие припозднившиеся легковушки… Нищий заштатный городок, коих на российских просторах не счесть. Сорок тысяч измученных безденежьем жителей, бессильно матерящихся в адрес «другого государства» — самодовольной Москвы; несколько средних школ; два профтехучилища, громко именуемых «колледжами». Пяток еле живых заводиков; железнодорожный вокзал с автостанцией; истерзанная реформами воинская часть с аэродромом на окраине. Ну и обязательные атрибуты любого районного центра: администрация, больница, отделения милиции и сбербанка, элеватор и налоговая инспекция… Имелись в «светоче» степного левобережья и развлечения: пляж, подобие парка с аттракционами, кинотеатр и десяток закрывающихся с заходом солнца кафе. А так же парочка серьезных питейных заведений, одно из которых; ночной клуб «Седьмая мельница», находился в просторном подвале старого купеческого дома по улице Горького.

В отличие от единственного пугачевского ресторана «Иргиз», вход в этот клуб был наглухо перекрыт для шпаны, замусоленных работяг и прочих смертных. Зато клубные карты, предъявлявшиеся на входе вместо пропусков, имелись у каждого представителя местного бомонда: у чиновников, бизнесменов, ментов. Подобная избирательность в клиентуре резко снижала доходы владельца «Мельницы» и в то же время служила гарантией спокойной и долгой деятельности. Где еще отдохнуть от праведных дел уставшему, обессиленному, опустошенному «слуге народа»? Да так отдохнуть, чтоб этот проклятый народ не совался с просьбами, не докучал своим нищим видом, не мельтешил перед глазами! Конечно же, там, куда вход стерегут молчаливые вышибалы.

Еще одним элементом, привносящим разнообразие в работу клуба, была небольшая сцена. Двери для посетителей гостеприимно распахивались в шесть вечера, гости разогревались водочкой и легкой закуской. А после десяти на сцене появлялись пятеро музыкантов и радовали публику живой музыкой под восхитительные, горячие блюда.

Безыскусный интерьер «Мельницы» возвращал в совковые времена; коллектив поваров, официантов и нескольких вышколенных охранников трудился до рассвета; меню было добротным, но без особенных изысков. В общем, как довольно говаривали завсегдатаи: на тысячу рэ лавандоса здесь набьешь брюхо и напорешься до полного отказа печени…

По темным улицам Пугачева неспешно вышагивал симпатичный плечистый мужчина лет тридцати пяти с жестким гитарным футляром за спиной. Правильные черты лица, потухший, исполненный равнодушием взгляд; длинные, давно не мытые волосы; размашистая походка. Расстегнутая кроткая куртка из толстой старой кожи, именуемая в народе «косухой». Под ней — темная футболка с каким-то бело-красным росчерком на груди, потертые черные джинсы и не чищенные узконосые туфли. Впрочем, выцветшую и давно утерявшую свежий вид одежду поздним вечером все равно никто бы не заметил. Разве что самые трезвые гости ресторана, перед которыми гитарист намеривался выступать на маленькой сцене.