Зойка - страница 2

стр.



  Сережа в этом важном процессе не помогал. Полусонная Зойка, заслышав детский плач, просыпалась, скидывала с кровати босые ноги, нащупывала на холодном полу стоптанные тапки и шла на кухню. Там она как-то разводила смесь и топала к Леське. Сережа неизменно сидел рядом с кроваткой. Диван был разобран, но не застелен. Мамин сожитель так и спал, как бомж, без постельного белья и в одежде?



  Ноутбук включен. Экран мерцает слабым светом. Сережа что-то тихонько поёт.



  - Уже поздно, все спят, и тебе пора спать



  Завтра в восемь утра начнётся игра. (1)



  - Что это? Красиво, - Зойка помогла Леське, сунула в рот выпавшую бутылочку.



  - Что-то совсем светлая сегодня, там что, вода? - забеспокоился Сережа.



  - Вода. Жарко ей, вот и проснулась. Пить хочет.



  - А если есть? - испереживался Сережа.



  - Тогда надейся, что она сейчас попьет водички, наполнит желудок и до утра этого не поймет.



  - Смесь закончилась? Сбегать утром?



  - Нет, не надо. Я сама.



  - А в школу?



  - Завтра воскресенье. А ты что не спишь?



  - С Леськой сижу.



  - Завтра утром ты будешь жалеть, что не спал, - внезапно выдала Зойка. Это же из какой-то песни.(2) Знакомое что-то.



  - А что у Леськи в руках? - Зойка выхватила свои таблетки. Ей давно прописали, но она не пьёт. Спать от них хочется.



  - Ты же сама давала. Вместо погремушки. Гремит, правда, плохо, - начал оправдываться Сережа.



  Плохо гремит, потому что баночка почти полная.



  - Я давала, когда они были в пластиковую плёнку запаяны. А если крышку открутит? - Зойка забрала баночку и проверила крышку. Затянуто вроде, но всё равно опасно.





  Зойке тоже давно пора спать. Но утром она пожалела не о том, что поздно легла, а о том, что так и не смогла уговорить маму сменить замок.



  Пришла тётя Саша. По-хозяйски так сразу начала распоряжаться. Что убрать, что выкинуть, что она где поставит. Притащила с собой ковёр. Поставила его, свёрнутого рулоном, в угол. С тётей Сашей зашла соседка - тётка Зина. Зойка испугалась и побежала тормошить мать.



  - Ты что тут делаешь, тёть Саша? - мама вышла из комнаты. В потёртом халате из искусственного бархата.



  - Какая я тебе тёть Саша? - тётка скривилась. - А это кто у тебя? - она ткнула пальцем в кроватку Леськи.



  - Дочь моя. И Игната.



  - Так Игнат уже сколько у матери живет. С полгода? - тётя Саша скользнула глазами по Сергею. Тот сидел молча, наблюдая.



  - Детей дольше делают. Я тебе кошка - за месяц ребёнка выносить? Ты что пришла? - мама пробралась к углу, схватила тяжелый ковёр и бросила на дверь. - Спасибо, конечно, но забирай. Мне такую махину некуда. Сама видишь.



  - Устроили гадюшник, - тётя Саша изобразила плевок. Плюнуть по-настоящему не решилась. Мама рассердилась.



  - Шла б ты. И ковёр не забудь.



  - Игнат разведётся с тобой. Я поспособствую. Сейчас и не надо ничего - заявление в загс и всё. Ты и не узнаешь. Вы вместе не живёте, я свидетель. Так что: собирай свои монатки.



  - Ты мне тут не начинай, - мама попёрла напролом. - Некуда своих оболдуев девать?



  - Зина, ты свидетель, угрожают мне, - заверещала тётка Саша, отступая. Соседка покачала головой и вышла.



  - Так, хватит. Уходи, откуда пришла, - Серёжа поднялся, показал на дверь. - Уходи по-хорошему.



  - Выметайся, говорят тебе, - на повышенных тонах продолжала мама. Тётя Саша зыркнула глазами, выскочила, продолжила огрызаться из коридора.



  - И ковёр свой забирай! - мама выкинула ворсистого уродца за дверь. Уродец упал, перекрыв порог. Пришлось выталкивать ногами.



  Продолжали ругаться. Зойка зажала уши. Запела, нарочито громко и как попало.



  - Да не верещи ты! - мама прикрикнула на Зойку, захлопнула дверь и провернула хлипкий кругляш замка.





  Остаток дня Зойка провела на сайте госуслуг и форумах, выясняя, действительно ли отчим может развестись с мамой без её согласия? И что там с Леськой и её детским пособием?



  Зойку пугало, что мама сама может согласиться на развод. Она же личность, женщина и всё вот это. Игната Зойка не любит, в общем-то, терпеть не может, но не умирать же с голоду?