Зуб мамонта. Летопись мертвого города - страница 3
Но в своей мелочности мир сошел с ума.
Конечно, мир приблизительно то же самое мог сказать и о Руслане. И был бы, вероятно, прав. Защитившись скорлупой одиночества, он жил в человеческом обществе как инопланетянин, самоуверенно полагая, что построил свободный мир в одной, отдельно взятой душе.
Руслан смежил веки и провалился в воздушную яму дремы.
По белым снегам заполярья сквозь снегопад неспешно шел вечный мамонт. На его косматой спине сидела рыжая девушка в свадебной фате. Мамонт навсегда увозил ее в белую мглу неизвестности. Обернувшись, она смотрела через плечо простым и ясным взглядом счастливого человека.
Этажом выше сосед вошел в душ. Трубы во всем доме затряслись и загудели, а по ним яростно застучали металлическими предметами нервные, полусонные жильцы. И только утих скандальный перестук десяти этажей, как прогремел первый трамвай, сотрясая дом двухбалльным землетрясением. Вставай, вол, тебя ждет потертое ярмо!
Руслан скатал каремат в рулон и пристегнул к рюкзаку, освобождая жизненное пространство.
Ледяной душ медленно смывал ночные сновидения. Руслан зверски истязал себя упругими струями, пока не почувствовал, как кости, начиная с затылка, чуть потрескивая, превращаются в лед. Как много, однако, здоровья отнимает у человека борьба за здоровье! В такие моменты хочется ослабить цепь, на которую сам себя посадил. Появляются лукавые мысли: как правильно нарушать здоровый образ жизни. Гибельный соблазн для слабого человека. Стисни зубы и улыбайся.
Не обтершись полотенцем, он вышел на лоджию, где к крюку, вбитому в бетон стены на случай землетрясения, была привязана веревка. Подставил покрытое каплями тело холодному потоку воздуха. Мир стоял на месте. По плоской крыше соседнего дома сонные сквозняки катали пластиковую бутылку, пугая ворон.
Над утренней тоской осеннего микрорайона в сером небе прорезались снежные крылья пиков. Словно ангел воспарил над бренным миром.
Все в порядке. Галактики разбегались. Мамонты продолжали лежать в вечной мерзлоте. Кометы, должные врезаться в планету, рассекали пространство в миллионах лет до события. В ядре плавилась магма. Континентальные плиты наезжали друг на друга, сотрясая города. Глобальное потепление неуклонно приближало новый ледниковый период. Поколение живых существ боролось с себе подобными за сомнительное право передать гены следующему поколению. Слабаки травили себя наслаждениями. Воры и глупцы добивались власти. Ученые во имя процветания свободного мира изобретали новые средства массового уничтожения. Каждую секунду рождались новые люди, которые непременно повторят старые ошибки. Мудрая ворона мочила в луже сухарь. Он в очередной раз вошел в голодание, избавив себя от забот по приготовлению завтрака. С треском расправил Руслан руки и прошептал печальную и оптимистическую песнь барда Мамонтова, обитающего на вечной мерзлоте:
Прекрасен или мерзок мир, зависит лишь от того, в каком состоянии пребывает твоя душа. Но чтобы видеть его таким, каков он есть на самом деле, нужно смотреть на все глазами мертвого человека. Нет никого объективнее и добродушнее мертвеца.
Из окна, пришторенного багровыми листьями дикого винограда, сквозь красно-желтую завесу осени Руслан увидел полотно, идущее по влажной дорожке на косолапящих, дрожащих от напряжения ножках. Резиновые сапоги хлюпали по лужицам. Картина в тяжелой черной раме представляла собой сумрачный пейзаж, но в печальный холст чуть наискось врезана золотая рама с обнаженной женщиной. Тело в утренней тени двора светилось расплавленным металлом. Мерцающая пестрота листьев мешала разглядеть лицо. Пешая картина исчезла в соседнем подъезде.
Всякий раз, покидая квартиру, Руслан чувствует себя мягкотелой улиткой, выползающей на битое стекло.
Лестничная площадка усыпана окровавленными шприцами из круглосуточной аптеки напротив. Они названы одноразовыми. Это не конструктивная особенность, а, скорее, пожелание.
В нос бьет вонь гниющих отбросов. Новоселы с пятого этажа забили мусоропровод. Не успели въехать, а уже загадили подъезд, нахамили старушкам и посоветовали Руслану поскорее навестить историческую родину. Знать бы, где она…