Зубы дракона. «Властелин мира» - страница 29

Шпион вздохнул и печально развел руками:

— Ничего… Меня учили убивать людей. Этому делу я не научился, но винтовку в руках держать могу… Разве — сторожем? — Он замахал руками. — А впрочем, нет, нет! Бог с ними, с теми винтовками!.. Дворником, чернорабочим, кем угодно! Но… но… — он покосился на Бертона.

— Да, — понял его Сатиапал. — Мистер Бертон будет работать у меня в лаборатории. Если вы согласны, немедленно идемте со мной. Нужно выполнить одну довольно грязную работу. Костюм вам не нужен, все равно придется надеть резиновый комбинезон.

— Рад служить, господин профессор! — охотно откликнулся Хинчинбрук и пошел за Сатиапалом.

Обыск в комнате Хинчинбрука не дал ничего. Ничто не подтверждало, что ее жилец не ночевал здесь и наделал переполох на все имение.

Но в то же время трудно представить, что обезьяна каким-то образом умудрилась вылезти из клетки и выбраться из "корпусов", ибо ни одно создание, — даже человек без специального инструмента, — не смогло бы открыть многочисленные потайные замки и задвижки.

А когда испуганный лаборант доложил Сатиапалу, что кто-то побывал и в лаборатории, профессор сразу же сообразил, каким образом преступник туда попал и как выбрался.

Он сидел в клетке Альфонса. Когда служанка сообщила об исчезновении обезьяны, все выбежали из помещения. Злодей воспользовался моментом и выскользнул следом. Но кто же был этим злодеем? Хинчинбрук или?.. Несмотря на будничный день, во дворце Сатиапала замелькали веники и тряпки. Раджа приказал провести генеральную уборку.

И вот в комнате русского хирурга, доцента Лаптева, в уголке за кушеткой, нашлись завернутые в марлевую салфетку два красных и два синих ромбических кристаллика, которых не досчитался за два часа до этого внимательный лаборант Сатиапала.

— Господин доцент, прошу!

Сатиапал, не глядя на Лаптева, показал рукой на дверь и, не дожидаясь, пошел.

— Куда, господин профессор?

Сатиапал остановился и сказал подчеркнуто:

— Я хочу детальнее познакомить вас с уже известным вам Альфонсом, подопытной обезьяной.

Лаптев сел и спокойно сказал:

— Господин профессор! Мне давно хочется напомнить вам, что я — не ваш подчиненный. Решать ребусы и кроссворды не имею никакого желания. А ваше странное поведение в последние дни меня оскорбляет. Дожди кончаются. Я сегодня выеду в Навабгандж. Если вам приятна моя благодарность, примите ее. Я глубоко признателен вам за ценную практику.

Сатиапал вернулся, сел против Лаптева и с видом проникновенного следователя спросил:

— Значит, желаете уехать?.. Не увидев ни одного из ваших пациентов?.. Так и не раскрыв тайны "зубов дракона"?

Несмотря на выработанную годами выдержку, Андрей Лаптев почувствовал, что его охватывает бешеная злость, готовая прорваться.

— Господин профессор, вы переступаете границы дозволенного! Трижды я просил у вас разрешения осмотреть рани Марию. Еще вчера мне предстояло снять повязку с глаз больного Бертона. Две недели тому назад вы обещали показать мне ваших подопытных животных. Я не напоминал вам про ваши обещания, считая, что это просто неприлично. А сейчас ваши намеки заставляют думать, что вы меня в чем-то подозреваете… Что случилось?

Сатиапал полез во внутренний карман парусиновой куртки и вынул что-то завернутое в марлю.

— Это вам знакомо?

Лаптев с искренним удивлением пожал плечами.

— А это? — Сатиапал медленно развернул марлю. В ней были четыре больших октаэдра из какого-то густо окрашенного красного и синего прозрачного материала.

— Это и есть те "зубы дракона"? — спросил Лаптев. — Вы неосторожны, господин Сатиапал! Я до сих пор не только не видел, этих кристаллов, а даже не знал об их существовании.

Профессор порывисто завернул кристаллы и снова положил в карман.

— Хорошо, — промолвил он хмуро. — Так знайте, — если вы действительно не знаете: этот сверток найден здесь, в вашей комнате, в углу за кушеткой, на которой вы сидите.

— Вот как! — насмешливо ответил Лаптев. — Жалею, что я об этом тайнике не узнал раньше.

Он помолчал, раздумывая над неприятным положением, в какое попал. Если все было так, как рассказал Сатиапал, поведение профессора довольно обоснованно.