Звать меня Кузнецов. Я один. - страница 43
Отметить приезд Кузнецова решили в укромном месте парка им. Горького, на летней веранде сгинувшего после реконструкции — а жаль! — ресторана «Огонёк».
Быстро собрались на званый ужин. Центром нашей «могучей кучки» был, конечно же, Юра. Рядом, примагниченный и нетерпеливо скованный, мягко вышагивал Валера Горский, а по правую руку — Вадим Неподоба, озабоченно поглядывавший то на Юру, то на писателя Ивана Николаевича N, своей экспрессивностью разрушавшего предвкушение праздника. «Тыл» прикрывали донельзя скромный и чуткий редактор Краснодарского книжного издательства Алексей Неберекутин и я. Кузнецов вышагивал громоздкий и уверенный, словно нёс перед собой чистый лист белой-белой бумаги: вот сейчас он разровняет его на скатерти стола и начертает пути Господни, укажет пункт пребывания Истины в последней инстанции.
И ведь начертал потом в прекрасной поэме «Путь Христа».
Уже был накрыт стол, а Иван Николаевич N (он был старше нас) не умолкал. Тогда Юра подозвал официантку и попросил принести и открыть бутылку «Боржоми». Вода вскипела, выпузырилась на белоснежную скатерть. Юра посмотрел на N, затем перевёл взгляд на нас, указав глазами на бутылку: вода продолжала пузыриться. И мы все поняли! Расхохотались. Иван Николаевич тоже. Так мог только Кузнецов: и в творчестве, и в быту — не унижая, не причиняя зла, поправить, талантливо подтолкнуть вперёд, мягко указав на недостатки.
Судьба распорядилась так, что я исчез почти на четверть века из Краснодара — сдуло меня с литературного горизонта. Последний раз я был у него в Москве в 1976-м. Об этом приезде, при наличии свободного времени, можно написать книгу. Привёз первую книжку и рукопись новых стихов для московского издательства. Гордостью моею и надеждой была, конечно, поэма «Колокола».
Она-то меня и «сгубила». Не всем в ту пору нравилось вольнодумство. И кара не заставила ждать.
Последняя встреча с Юрием Кузнецовым состоялась заочно… На «зоне!» был праздник — 7 ноября. Включили первую программу. На экране — Кремль, звучит бой курантов. И на этом, уходящем на второй план фоне — во весь свой недюжинный рост — Юрий Кузнецов! Он читает свои потрясающие стихи.
Что со мной было! Что он читал, до меня доходило туго. Что-то знакомое, родное…
17 ноября исполняется год, как нет с нами Юрия Поликарповича Кузнецова. Трудно в это поверить. И больно думать — в каком государстве мы живём: умирает Первый Поэт России и — тишина! Ни пресса, ни телевидение не заметили случившегося. Даже телеканал «Культура» только бегло упомянул о смерти нашего великого земляка.
Невольно вспоминается заключительное двустишие из знаменитой «Атомной сказки» Кузнецова:
Узнав о смерти друга, Вадим Неподоба написал:
Вадим тяжело, болезненно перенёс утрату друга. Всё сокрушался: «Скоро и я пойду за Юрой…» И, действительно, слёг. В больнице его спасли друзья, вернули к жизни. Немалая заслуга в этом поэта Ивана Данькова. Но давайте послушаем классика нашей современной литературы Валентина Распутина. В «Обретении вечности» он размышляет:
«И всё же, не надо нам печалиться, что телевидение не сообщило о кончине Юрия Поликарповича. Хотя бы потому, что он… ушёл чистым, безо всякого соприкосновения с той грязью. У нас своя система оповещения. Он с нами, как бы вживе. И для многих в России будет точно так же. Горько сегодня, тяжко. Но для человека это, всё-таки, обретение вечности…»
Мне так и не выпало счастье встретиться с Юрием Кузнецовым в новом веке. Так он мне и запомнился глубокомысленно-светлоликим, читающим стихи на фоне Московского Кремля. На фоне всей России — перед глазами её сынов, которые его не забудут.
г. Анапа
2004 год
>Владислав Дмитриевич Золотарёв родился 13 февраля 1938 года в Краснодаре. В 1965 году он окончил Краснодарский станкостроительный техникум. Первым его стихи отметил кубанский поэт Иван Варавва.
Виталий Амаршан. Судьба поэта