Зверь. Слёзы Неба - страница 3

— Тогда предлагаю не питаться понапрасну иллюзиями, а посмотреть по обстоятельствам! — отчеканил полковник.

— Да, конечно, — потупил голову Каруман, однако теперь в его глазах плотно засела надежда, окрашивая для него серое холодное утро в яркие краски заката длительного ожидания.

Воздух полнился собачьим лаем и тихим обреченным шепотом шеренги людей, беспомощно кутающихся в рваные обноски роб. Единственно живой краской среди серого пепельного пейзажа немецкой осени были горящие страхом звезды Давида, приколотые к потрепанной ткани одежд.

— Эй, ты! Шаг назад, — грубо бросил немецкий солдат, уничтожая взглядом стоящего перед ним парнишку.

Но тот и не думал выполнять команду. Он ухмылялся, скаля белоснежные зубы.

Парень стоял, разведя руки, и буравил исподлобья фашистского солдата черными глазами. В них не было ненависти, только азарт и сумасшедшая ирония.

Надзиратель дрогнул и нервно поправил козырек на фуражке. Ветер ударил с новой силой, развевая черные, как смоль, волосы и ветхие лоскуты одежды паренька. Он облизнул окровавленные чужим багрянцем губы и снова оскалился.

— Штандартенфюрер, штандартенфюрер, — заголосил надзиратель, сам не понимая, почему его сводит дрожью под взглядом этих черных, как уголь, глаз, — здесь проблемы!

— Проблемы? — к обездвиженному солдату подошел высокий человек средних лет с абсолютно седой копной волос, аккуратно зачесанной назад. Его по-волчьи прищуренные глаза били холодом ненависти.

— Этот жид, он какой-то странный, — выговорил солдат и сжал автомат в скрипучих перчатках.

— Этот? — штандартенфюрер презрительно обвел взглядом фигуру паренька. — От жидов всегда одни проблемы. Пристрелить! Остальных по баракам.

— Слушаюсь! — солдат вышел из ступора, пробужденный волевым голосом командира.

Люди поплелись усталой шеренгой в бараки. Щелкнул затвор. Оскал на лице парнишки стал более диким, как будто он с интересом ждал выстрела.

— Господин Эрхард Фон Штольц! — неожиданно в нить судьбы вмешался новый голос. Он был приятен и даже достаточно доброжелателен.

— М? — штандартенфюрер оглянулся.

Позади него стоял молодой человек в форме генерала медицинских войск. Он был статен и строен, белая кожа и светлые волосы выдавали в нем истинного арийца.

— Я прошу не стрелять… — блондин поправил очки в тонкой золотой оправе и направил свой пронзительный взгляд прямо в глаза седому эсесовцу.

— Генерал-штабсартц, Каруман Телхейм, молодое дарование штаба, — процедил сквозь зубы штандартенфюрер, ненавидящий, когда вмешивались в его дела. — Почему я должен пощадить этого унтерменша?

— Как вы знаете, у меня здесь задание от самого Фюрера, — улыбнулся блондин. — И данный экземпляр мне просто необходим для исследований.

Эрхард снова обвел взглядом фигуру еврейского мальчишки и хмыкнул:

— Берите, подопытных крыс мне жаль куда больше, чем евреев, — бросил он и в сопровождении солдата поспешил удалиться.

Врач и спасенный им парень остались один на один.

— Сюда, пес! — голос Карумана вмиг стал жестким и бескомпромиссным.

Его рот растянулся в строгую линию, а стальные глаза казались замершими в одном безжизненном состоянии.

— Я так полагаю, высший вампир, — парень снова облизнулся и вскинул голову.

Ветер поднял его густую челку, и на генерала уставились два черных, чуть раскосых глаза с едва заплывшими под веки зрачками, так что снизу глаз их дикость подчеркивалась белоснежными белками.

— Я так полагаю, ты тоже, — Каруман сдвинул брови. — Решил устроить кровавую охоту?

Парень рассмеялся и подошел к собрату:

— Охоту? Знаешь, вот с этим, — он указал на желтый, обжигающий цветок звезды Давида, — крайне сложно назваться охотником. Скорее ты…

— У меня здесь задание, мое поручение — узнать, что творится в Бухенвальде, и кто из вампиров нападает на солдат вермахта.

— Тогда твое задание подошло к концу, — парень обнажил в оскале выдвинувшиеся клыки. — Потому что ответ очевиден, — он хитро засмеялся, — это я…

— Создал выводок низших вампиров и забавляешься?

Собеседник снова покатился от безудержного смеха, прикладывая руку к глазам:

— Если здесь возможно забавляться?! — начал он, растопыривая пальцы и блестя сквозь них чернотой диких глаз. — Нет, я даю им клыки, чтобы эти люди могли мстить за себя и своих родных. А ты? Неужели оправдываешь действия, творимые фашистами?