Зверь выходит из вод - страница 8

Гость обнял мать. Взгляд мужчины, на грани злобы и агрессии, очеловечился. Они говорили друг другу приятные вещи, смущенно улыбались.

– Все, я побежал, – выпалил он, усадив мать в гостиной. – Хорошего вам вечера.

Мужчина вызвался провести.

– Мати у тебе одна із самих хоробрих жінок, що я коли-небудь зустрічав. Бережи її, – прошептал гость напоследок. И закрыл за ним обитую пухлым дерматином дверь.

5

Пока ленивые, медлительные, как тюлени, идиоты глотали кашу, эпилептики бились в судорогах, тощие шизофреники неподвижно сидели над мисками, уставясь в пространство невидящим взором, а доживающие свой век паралитики с высунутыми языками рассматривали ложки или лозунги на стенах – был объявлен отбой.

Пациентов растащили по палатам, назначили лекарства, уложили спать.

– Так, ребята, осталось трое, – сказала медсестра. Стройная, миниатюрная, с тонкими чертами на бледном лице. Она прижимала к груди пачку историй болезней.

Он и другой санитар Сергей следовали сзади, шагая по просторным и безопасным коридорам отделения.

– Как справимся, можно будет и покемарить, – добавила медсестра с облегчением.

Серега игриво ему подмигнул, кивнув головой на округлый зад медсестры.

– Эх, я бы и пободрствовал, – сказал с усмешкой Сергей.

Он молча и равнодушно кивнул.

Остановились возле второй палаты. Их уже поджидал надзиратель с лентами порезанной простыни. У ног стояло ведро с водой, куда он окунал ленты.

– Открывай, – сказала надзирателю медсестра. Затем обратилась к санитарам: – Здесь пациент чрезмерно возбужден. Необходима фиксация в целях предотвращения увечий. Свет включать не будем, чтобы не провоцировать остальных. Наш лежит второй слева.

В темной и затхлой палате кто-то монотонно бубнел. Забранное решеткой окно не открывалось, и к нему вообще доступ был проблематичен – в виду возможных порезов. Нужный им пациент был и вправду очень активен – пружинисто вскочил при их появлении, порывался бежать, затем резко остановился, его дергало из стороны в сторону, будто получал невидимые удары. При этом он раздирал в кровь зудящую кожу.

– Как ошпаренный гоняет, – заметил Серега.

– Галоперидол, похоже, – добавил он.

Он и Серега словили пациенты, скрутили и поволокли к койке. Пациент тихо мычал, невменяемо крутил головой и всячески пытался вырваться из жесткого захвата санитаров.

Они вжали больного в койку. Серега сел ему на грудную клетку, отчего тот хрипло и судорожно заметался. Он же заламывал руки, обездвиживая окончательно.

– Не рыпайся, – сдавленно прорычал, подсовывая руки больного ему же под спину.

Краем глаза он заметил, что к нему пододвинулся другой пациент, из соседней койки.

– Правильно, правильно, – злорадно науськивал. – Так этого агента Тель-Авива.

– Заткнись, Измайлов.

– А я что? – обиделся пациент Измайлов. – Я ничего. Я сижу себе, никого не трогаю, а этот подбегает и чуть не сбивает меня с ног.

– Заткнись, сказал, – повторил он. У койки показалась медсестра и стала подавать мокрые жгуты простыни. Пока Серега навалился на извивающегося пациента, он обматывал и фиксировал тело к койке.

– Знаю я ихнего брата, – продолжал злобным шепотом пациент Измайлов. – Вроде сознательный гражданин, а на деле волк в овечьей шкуре. Вокруг одни агенты. Но я всех выведу на чистую воду.

– Да-да, выведешь, – нетерпеливо огрызнулся он, беря из рук медсестры вторую ленту.

– Крути его хорошенько. Чтоб как подсохнет – и не дернулся.

– Может и тебя укрутить? – вдруг выпалил он, взглянув на Измайлова. От борьбы с сопротивляющимся пациентом его подкидывало и отбрасывало.

Пациент Измайлов насторожено отступил, отвернулся.

– А я что? Я ничего. Мой долг перед отчизной ясен. Наплодилось агентов Тель-Авива, а мне и расхлебывай все, – затем вдруг подозрительно взглянул на Олега. – Слушай, милок, а может и ты агент?

– Доиграешься, Измайлов, – грозно сказала медсестра.

– Жанна Робертовна, я же за классовый, партийный подход! – взмолился пациент Измайлов. – Не моя вина, что вокруг одни агенты! И только и думают о том, как уничтожить госимущество. Вот, например, Чуханский снова втихаря ковырял проволоку от сетки кровати, чтоб сожрать.