Звезда корабельная - страница 12

— Верно запомнил, адмирал, — кивал Петр и обращался к Гордону, — А ты, Петр Иванович, что делать будешь, когда всех капитанов потребуется для совета на твой корабль созвать?

— От того зависит, господин шкипер, — улыбнулся Гордон, — идем ли мы по морю или на якоре стоим…

— Ну, пусть на ходу дело подоспело.

— Тогда белое знамя поднять велю и дважды из пушек выстрелить.

— Правильно говорите, начальники мои корабельные, — вздохнул Петр. — Верю — прикажете точно. А сможете, коли придется, из пушки выстрелить, огонь на грот-мачте зажечь, парус по ветру поставить? Адмирал на корабле все уметь должен!

Сам шкипер, похоже, со всяким делом управлялся. В селе Преображенском, в токарне, точил специальные блоки, чтобы канаты по ним ходили плавно, не перетирались. Таких блоков штук сто смастерил. Отливал и пушки корабельные — немало их нужно военному судну. Вычерчивал планы будущих маневров: куда кораблям идти, где якорь бросать, какие команды выполнять.

Меж тем беспокоило его, как там дела в Архангельске подвигаются. Письма отправлял, торопя корабельщиков.

«Чтоб к весне все готово было! — писал. — Ждите нас большой компанией — человек в триста!»

На всякий случай послал в Архангельск двух людей верных, в корабельном деле сведущих, — Николаса и Яна — чтобы приглядели, все ли споро, нет ли каких заминок, хватает ли железа да леса строевого. А вместе с ними переправил полтораста шапок меховых и столько же пар башмаков для команд корабельных.

Да, уже везли, везли к Белому морю по зимним дорогам всякое снаряжение. Шли подводы, груженные ружьями и порохом, блоками точеными и пушками литыми.

— Берегите пуще глаза своего добро корабельное, — наказывал Петр. — В нем теперь сила наша и слава.

В таких заботах быстро зима пролетела, и весна подошла. К концу апреля все успели подготовить к отъезду.

Путь лежал не близкий. Но дорога уже хорошо знакома. Торная дорога к славному Городу.

Петр собрался выехать раньше прочих.

— Мир тебе, господин шкипер, в дороге! — желали адмиралы.

— Спасибо, ваши превосходительства, государи милостивые, — усмехнулся Петр. — Да только по нашему пути вряд ли с миром пройдешь. Путь-то наш — не дорога! По местам нерасчищенным, по бездорожью лежит. Пожелайте лучше — не сбиться с него, в сторону не свернуть!

Первого мая Петр отбыл из Москвы.

Под городом уже все леса зелены — весна в разгаре. Но чем дальше на север, тем скромнее весна глядела. Почки на деревьях едва начинали раскрываться, в оврагах снег белел.

Хотелось Петру озеро Плещеево навестить, на первые свои корабли поглядеть. Да ведь некогда! Нужно в Вологду спешить — все ли там приготовлено к речной дороге.

Не мешкая, добрался до Вологды. Придирчиво осматривал карбасы. Иные нужно было проконопатить, оснастку поправить, да и пушками вооружить, чтобы уже на реке подавать сигналы друг другу.

Наконец прибыли подводы. Даже Петр изумился — сколько набралось скарба, всяких вещей, необходимых для дела корабельного!

— Государь-то наш, похоже, на ярмарку едет, — переговаривались меж собой купцы. — Видно, торговать надумал…

Передали Петру эти разговоры.

— Да не бойтесь, торговые люди, не отобью у вас покупателей. Товар-то наш не на продажу, а на дело — большое и славное.

Начали грузить имущество — карбасов не хватает.

— Только дельные вещи возьмем в дорогу! — приказал Петр.

Но как же в путь далекий идти без кухни, без посуды, без хлебных запасов и аптеки? Как ни поджимались, а загрузили доверху целых двадцать два карбаса.

Готов караван к отплытию. Выстроились карбасы один за другим. Отсалютовали Вологде из пушек, и пошли чередой под парусами. Шкипер Петр на носу одиннадцатого карбаса стоит. Костюм на нем капитанский — синяя куртка-безрукавка с серебряными пуговицами и штаны черные бархатные. На плечи суконный кафтан накинут.

Идут карбасы к северу, и душа радуется, как прежде.

— Скучал я по городу Архангельску, по морю Белому, — говорит Петр. — Славные люди поморские. Да и заморские мореходы мне по душе. Многому можно у них научиться.

— Эх, государь-батюшко, — горестно вздохнул подвернувшийся тут Ермолай-да-Тимофей, — Сердце твое доверчиво к инородцам. А те хитры, как черти рогатые, так и норовят облапошить. Только свою корысть знают: чем нам хуже, тем им лучше! Не люби ты, государь, чужеземного племени. Да гони…