Звезда корабельная - страница 16
— Понятно, — усмехнулся Петр. — Ты меня берег, а кормщик наш, видать, больше всего о штурвале заботился — как бы в море не смыло…
Высадилась команда, и рухнули люди на землю. Сколько времени в море были — никто не знает. День сейчас или ночь? Плачут да смеются. Вспоминают, кто за что держался, спасаясь от шторма.
— По всему видно, крепче других опора у кормщика была, — сказал Петр. — За свои умение да мастерство Антипка держался. И нам помощь сумел подать!
Подозвал кормщика и спрашивает сурово:
— А вот как посмел с государем говорить дерзко?! Государь — он и в бурю великую государем остается!
Упал Антипка на колени:
— Помилуй! Сам ведь говорил, что шкипер ты, не боле того. Значит, забота твоя — шкиперская. А двух кормщиков на одном судне быть никак не должно. Иначе — беда!
— Верные слова, — кивнул Петр. — Когда двое у руля — дело гиблое. Да ты с коленей-то поднимись! Мне труды твои и здоровье дороги, а не поклоны бесполезные. — Поднял сам Антипку и расцеловал. — Где шапка-то? Надень уже.
— Ветры дули — шапку сдули, — махнул Антипка рукой. — Хорошо, голова цела!
Петр живо снял куртку с серебряными пуговицами, отдал кормщику. И шапку свою ему нахлобучил. Антипка аж присел:
— Ой, тяжела шапка государева! Да и прочна, чую. В свой век никак не сношу — детям, внукам, правнукам донашивать…
Море за Унской губой, ничуть не утихая, бушевало-бушевало. Вроде досадовало, что выпустило яхту из объятий своих.
Петр глядел, как бесится оно на скалах-рогах, и думал:
«А еще в беде надобно крепко держаться за веру, что нет конца пути нашему. Вот тогда никакие штормы, пожалуй, не одолеют!»
Только через три дня открыло море корабельщикам дорогу к дому.
Русский флаг над Двиной
По возвращении в Город Петр решил отпраздновать спасение. И созвали скоморохов. Вот уж началось веселье!
И дудят, и поют, и кукуют скоморохи — каждый на свой лад. Лесными птицами заливаются. Играют на скрипках и волынках, деревянными ложками пощелкивают, дробь выбивают. На корточках взад и вперед бегают. Вдруг целую башню соорудили в миг, взобравшись друг дружке на плечи. И вся башня, как сумасшедшая вавилонская, свистит, скворчит, щебечет!
— Ох, славная команда! — смеется Петр. — Вот бы на корабль эту братию!
Но за весельем не забывал он морских забот. Не уклонялся от пути избранного.
— Поиграло с нами море, да не запугало, — говорил.
И чуть ли не каждый день помогал мастерам в оснастке судна, поторапливал.
В конце июня корабль был готов к морским дорогам. Нарядный, под белыми парусами стоял на Двине.
— Подайте-ка мне краску лазоревую да кисть беличью! — приказал Петр.
Спустился в подвесной люльке за корму и вырисовал красивые буквы — «Путь наш далек».
— Флаг ставить!
И подняли флаг на грот-мачте. Трехцветное — белое, синее, красное — полотнище развевалось высоко над Двиной. Ветер был крепкий, южный, и флаг так трепетал, будто изо всех сил стремился к северу, в море Белое.
Все стояли на палубе, задрав головы.
— На море просится, — заметил Федоска Скляев.
— Русское знамя знает, где ему быть должно, — подтвердил адмирал Ромодановский.
И грянул торжественный залп изо всех орудий корабельных. И ответили в лад пушки из крепости Архангельской.
Флотилия
Известно, праздники минуют, а заботы остаются. Теперь поджидал Петр с нетерпением корабль, купленный в Голландии. Уже получили весть, что в пути этот фрегат, под названием «Пророчество». Ведет его опытный капитан Флам. Но дни бежали, а корабль не показывался.
— То ли Флам с пути сбился? — недоумевал Петр. — Где его ветры носят?
Несколько раз выходил он на яхте в море встречать корабль. Долго всматривался в горизонт. Но не видно было океанского судна. Лишь карбасы поморские расхаживали по своим рыболовным делам.
— Хуже нет работы, чем ждать Флама с кораблем, — вздыхал Петр.
Немало уж дней прошло в таких ожиданиях. А в здешних-то местах летний день без ночи обходится — сутки занимает…
Петр успел и план будущих подмосковных военных учений начертить, и уточнить морские сигналы, и подыскать на одном из островов подходящий холм для крепости, которая защитит Город с моря. А корабля-то все не видать…