Звездные берега - страница 17

— Га! Га! Провокатор!

Рядом сел Хабор, ухмыляясь почти дружелюбно. Тронул меня за локоть.

— А недурная мысль пришла Актинию: возродить идею провокатора в образе человека. Раньше у нас был только журнал-провокатор.

— Журнал?

— Да. Сейчас мало кто знает. В первые годы Электронная Гармония была в большой опасности. Слишком много еще оставалось людей, призывающих вернуться к порядкам былых времен. Как их всех выловить? Генератор Вечных Изречений разрешил тогда издавать единственный журнал, где свободно бы печатались стихи, проза, а главное — полемические статьи. И простачки клюнули… Вышло всего несколько номеров. Имея адреса, хранители без труда выловили миллиона два подписчиков. И сразу стало тише. Га! Га! Га!

Я почувствовал смутное беспокойство. Почему Хабор так откровенен? Может быть, хочет усыпить бдительность? Надеется, что раскроюсь перед ним?..

«Ничего, — успокоил я себя. — Буду осторожен. Во всяком случае, с ним полезно поговорить. Он многое знает».

Словно угадав мои мысли, Хабор спросил, пытливо глядя на меня:

— Хочешь приоткрою тайну города?

— Тайну?

— Да. Управляют обществом, этим биллионным скопищем дураков, вовсе не Великие Техники.

— А кто?

Хабор склонился ко мне и доверительно шепнул:

— Сам город.

Он откинулся назад, любуясь моим изумлением.

— Город? — Я вспомнил, что Актиний говорил нечто подобное, но сделал вид, что впервые об этом слышу. — Не понимаю… А Великие Техники?

— Болваны. — Мой собеседник пренебрежительно махнул рукой и загоготал. — Отупевшие в разврате болваны. Ими тоже управляет город, как куклами.

— Как куклами?

— Хочешь, посмотрим кого-нибудь из них? Эй, ты! — махнул он рукой светороботу. — Подойди.

Пританцовывая, подскочил светоробот.

— Кто-нибудь из Великих выступает сейчас с речью?

— Да. На Южном материке.

— Включи.

Стена-зеркало засветилась перед нами, и я увидел на трибуне упитанного человека. Звучным, как барабан, голосом он произносил речь, оснащая ее плавными, закругленными жестами.

— То же, что всегда, — сказал Хабор. — Обещания и все такое. Призывы хранить Гармонию и готовиться к космической войне с пришельцами… Для Великого важен не ум, а голос. Обрати внимание на уши. В глубине их запрятаны крохотные суфлер-радиофончики. Они не видны. Через них город нашептывает речь, а Великий повторяет ее хорошо поставленным голосом.

— А если он начнет говорить сам?

— Говорить сам? Великий? Га! Га! Им же давно лень думать. Потому и возложили все на машинный мозг…

— А если попадется умный и не пожелает быть управляемым машиной? И начнет говорить не то?

— Маловероятно.

— Ну а все же? Что тогда?

— Тогда он получит по мозгам. Электроудар по мозгам. Из тех же суфлер-радиофончиков.

Чувствовалось, что Хабор завидует Великим Техникам и в то же время презирает, хотя тупоумие их скорее всего преувеличивает.

Всепланетный город, как я понял, превратился в сложную и почти автономную электронную систему, которая программируется в соответствии с изречениями Генератора. Город стал в буквальном смысле государственной машиной. Это город-мозг, гомеостат, стремящийся к равновесию, то есть к поддержанию и укреплению «гармонии».

— Но ведь все это делается в чьих-то интересах?!

— Правильно… Ты умный провокатор. Га! Га! Даже… Даже слишком умный.

Хабор замолк и маленькими, болотного цвета глазами уставился на меня.

— В чьих же интересах? — повторил я.

— В интересах и по заданию администраторов и тех же Великих Техников, — медленно ответил Хабор, размышляя о чем-то своем.

— А кто конкретно программирует?

— Кое-что — я! — Хабор горделиво ткнул себя в грудь. — «%-5» Я и другие кибернетики, пользующиеся особым доверием. Ты думал, я только палач? Нет, палач — это так, попутно. Главное совсем в другом… — Он придвинулся вплотную и зашептал мне прямо в лицо: — Сейчас город уже почти не дает себя программировать… Он делает это сам, сам себя совершенствует, все больше ускользая из-под контроля… И уже не нуждается в тех, кто его создал. Что будет? А? Может быть, ты… помнишь?

Мне вдруг стало страшно. Острой змейкой пополз холодок по спине. Хабор словно знал обо мне что-то. Нечто такое, что я сам тщетно пытался вспомнить…