Звездные дороги - страница 4

С Петром обычно срабатывало нечто вроде: «Делай, что Петр говорит, он тут главный», после чего лицо Петра заливалось краской и он выходил из комнаты, на чем спор завершался, поскольку Петр терпеть не мог, когда кто-то заявлял, будто он считает себя главным. Но с Анной это не работало, и, чтобы повлиять на нее, требовалось сказать нечто вроде: «Да уже красная как рак», после чего Ян Павел смеялся, а она с воплем вылетала за дверь и носилась по всему дому, но ссора все равно заканчивалась – поскольку Анна ненавидела даже мысль о том, что может показаться кому-то смешной или глупой.

И даже теперь Ян Павел знал, что, если бы он просто сказал: «Папа, мне страшно», отец вытолкал бы эту женщину взашей и потом у него была бы куча проблем. Но если бы Ян Павел спросил: «Папа, а можно мне тоже пройти тест?» – отец бы рассмеялся и больше не выглядел таким пристыженным, несчастным и злым.

Именно так он и сделал.

– Это наш Ян Павел, – рассмеялся отец. – Все время хочет чего-то большего.

Женщина посмотрела на Яна Павла.

– Сколько ему?

– Еще нет шести, – резко бросила мать.

– Ясно, – кивнула женщина. – Что ж, как я понимаю, это Миколай, это Томаш, а это Анджей?

– А меня вы тестировать не будете? – спросил Петр.

– Боюсь, ты уже слишком большой мальчик, – ответила она. – К тому времени, когда Флот смог получить доступ к неподчинившимся государствам… – Она не договорила.

Петр встал и угрюмо вышел.

– А девочки? – спросила Катажина.

– Девочки не хотят быть солдатами, – ответила Анна.

Внезапно Ян Павел понял, что это вовсе не обычные правительственные тесты. Это был тест, который хотелось пройти Петру, а Катажина завидовала, что его не могут проходить девочки[3].

Если суть теста заключалась в проверке на пригодность к военной службе, глупо было считать Петра слишком большим мальчиком – он был единственным, кто уже достиг роста взрослого мужчины. Они что, считали, будто Анджей или Миколай могли бы носить оружие и убивать людей? Может, Томаш и смог бы, но он был несколько полноват, несмотря на рост, и не был похож ни на кого из виденных Яном Павлом солдат.

– Кого хотите первым? – спросила мама. – И не могли бы вы заняться этим в спальне, чтобы я могла продолжить уроки?

– Правила требуют, чтобы тесты проводились в помещении с выходом на улицу и с открытой дверью, – ответила женщина.

– Господи, да ничего мы вам не сделаем, – сказал отец.

Женщина лишь коротко взглянула на него, потом на мать, и оба они, похоже, сдались. Ян Павел понял, что, вероятно, во время такого же теста кто-то пострадал. Кого-то, вероятно, завели в комнату на задах и ранили, а может, даже убили. Тестирование было опасным делом – некоторых оно могло разозлить даже больше, чем отца и мать.

Но почему у них вызывало ненависть и страх то, чего так хотелось Петру и Катажине?

Устроить обычные занятия в спальне девочек оказалось невозможно, хоть кроватей там было меньше. Вскоре мама предложила всем почитать, что захочется, а сама занялась кормлением одного из младенцев. И когда Ян Павел спросил, можно ли ему пойти почитать в другую комнату, мама возражать не стала.

Естественно, она предполагала, что он имел в виду другую спальню, поскольку, когда кто-то в семье говорил про «другую комнату», подразумевалась другая спальня. Но туда Ян Павел вовсе не собирался, а вместо этого отправился на кухню.

Отец с матерью запретили детям входить в гостиную, пока там шли тесты, но это нисколько не мешало Яну Павлу сидеть на полу у самой двери, читая книгу и прислушиваясь к происходящему.

Он то и дело замечал, что женщина бросает на него взгляд, но она ничего ему не говорила, и он просто продолжал читать книгу о жизни святого Иоанна Павла Второго, великого римского папы, поляка по происхождению, в честь которого назвали его самого. Книга увлекла мальчика с головой, поскольку в ней он наконец получил ответы на свои вопросы о том, почему католики не такие, как все, и почему Гегемон их не любит.

Даже читая, он продолжал прислушиваться. Тесты ничем не напоминали правительственные экзамены с вопросами о разных фактах, математическими задачами и проверками на знание частей речи. Вместо этого женщина задавала мальчикам вопросы, на которые на самом деле не было ответов, – про то, что им нравится и не нравится и почему люди поступают так, а не иначе. Лишь минут через пятнадцать она начала письменный тест, состоявший из более привычных задач.