Звездные мечты - страница 10

Да, отчуждение от мира давало ей единственный шанс на спасение. Пока…

С годами бремя, взятое на себя Евгенией, не стало легче. Управляться с выросшими девочками восьми и семи лет было не легче, чем когда они были крохами. Мари не проявляла особого интереса к их развитию. Рори и Дезирэ продолжали выполнять обязанности семьи перед обществом, и время от времени Евгения, совсем издерганная, должна была напоминать себе, что Дезирэ не становится моложе и что ей нужно подыскать мужчину с подходящими средствами, характером, из хорошей семьи. Она сделала попытку поговорить с сыном, чтобы тот помог найти такого человека. Но у Джулиана были собственные трудности: он стремился сохранить «Розовую плантацию» в нынешние нелегкие времена. Хотя со времени накала кризиса прошло уже семь лет, Депрессия только углублялась, и не имело значения, что утверждал этот ужасный человек в Белом доме. Бедняга Джулиан все время должен был отражать нападки своей жены Одри, которая настаивала, чтобы он продал имение. Она рвалась покинуть Ривер-роуд, переселиться в Новый Орлеан и не оставляла Джулиана в покое.

Нет, было бы нечестно взваливать на Джулиана и эту дополнительную обузу. Она должна сама что-то сделать для Дезирэ. Ее старшая дочь уже хорошо перешагнула за двадцать пять и хотя по-прежнему оставалась красавицей, количество подходящих молодых людей вокруг изрядно поредело. Она сама часто твердила Дезирэ, что порядочные мужчины тянутся к благоразумным молодым леди, которые думают о своем будущем, а не к тем, которые, несмотря на нынешние фривольные времена, живут одним днем.

Если бы только Мари могла проявлять больший интерес к своим собственным детям, она, Евгения, могла бы уделить больше внимания Дезирэ. Может быть, она поехала бы с Дезирэ в Европу. Девушка… женщина ее происхождения и красоты несомненно произведет впечатление на графа, герцога, даже на принца. Но с этим надо поспешить. Все говорят, что в Европе нарастает беспокойство. Она должна поскорее съездить с Дезирэ в Европу, пока там не разразилось что-нибудь ужасное, а Дезирэ не стала слишком старой. Еще немного, и будет поздно. Слава Богу, она еще в состоянии позволить себе это, невзирая на кризис.

Но прежде чем отбыть в Европу, она должна найти способ вывести Мари из апатии. Но как? Оставить дом и Кики с Анджелой на странно равнодушную ко всему Мари и ее мужа было невозможно. Может быть, ей удастся найти врача — в Нью-Йорке или Чикаго, — который сумеет помочь Мари, сумеет пробудить в ней интерес к жизни.

Как ни ненавистно ей было это признать, но Рори Девлин оказался лучшим отцом, чем Мари матерью. Он играл с девочками, следил за их занятиями музыкой и танцами, приучал читать стихи и заучивать их на память, писал для них маленькие пьески и разыгрывал их, ходил па прогулки, говорил названия различных деревьев и цветов, отводил каждое утро в монастырскую школу, а после следил, как они делают домашние задания. Он часто брал их к своей матери в Байу-Теш, где девочки катались верхом, — это занятие им нравилось больше всего, после участия в спектаклях. Евгения приветствовала эти передышки, получаемые благодаря Рори Девлину, — она так нуждалась в отдыхе. Анджелика была послушным ребенком, но с Кики надо было держать ухо востро.

Девочки вели себя с отцом гораздо лучше, чем с ней. Даже Кики превращалась в маленькую куколку, когда появлялся Рори. Но иногда просто не верилось, что это юное создание может обладать такой сильной волей. Ее язычок! Mon Dieu[6]! Даже монахини не могли вынести этого. Сколько раз они грозились, что исключат ее из школы. И они, конечно, сделали бы это, если бы не ее собственное влияние и бойкий язык Рори Девлина, который мог уговорить любую женщину, даже Христову невесту.

И все же ей не нравились отношения, сложившиеся между девочками и их отцом. Что-то настораживало ее — девочки соревновались за внимание отца так, словно были его возлюбленными. Кики, по натуре более агрессивная, даже отталкивала Анджелику, когда они бежали навстречу отцу. Но стеснительная Анджелика использовала всякие хитрости, чтобы отвлечь его внимание от сестры, — прежде всего свое хрупкое здоровье и положение «крошки» в семье. И это тоже было плохо, думала Евгения. Если не считать этого соперничества из-за отца, то было видно, что девочки любили друг друга. Кики приглядывала за младшей сестрой, а Анджела обожала старшую и подражала ей. Отдавая каждой должное, Рори Девлин не выделял никого, он называл Анджелу — «мой маленький ангел», а Кики — «моя большая девочка» и уделял обеим равное внимание.