Звездные мечты - страница 8

Со времени вынужденного заточения Мари Евгения очень редко покидала дом. Она чувствовала, что стоит ей уйти, и какое-нибудь ужасное бедствие обрушится на семью. Но однажды ее пригласила старая приятельница, которой она просто не могла отказать. Перед уходом она предупредила Рори — и очень выразительно, — что Абсалом и Силия будут весь вечер наготове, если им что-нибудь понадобится. Рори понимал, что это означает, — если он вздумает покинуть дом, Абсалом потащится за ним, как в прошлый раз.

В тот самый момент, как Евгения оставила дом, закрыв комнату Мари, а Силия и Абсалом ужинали на кухне, в дверном проеме своей комнаты появилась Дезирэ, с видом проститутки с Бурбон-стрит. Она знала, что мать уйдет, и подготовилась к этому. Совершенно голая и сильно надушенная, она ждала, когда сверху спустится Рори. Когда он появился на лестнице и взглянул вниз, нужды в словах уже не было. Он набросился на нее в ту же секунду, как только за ними захлопнулась дверь ее комнаты.

В отличие от Мари, Дезирэ не нуждалась ни в каких инструкциях. Она сама расстегнула его брюки еще раньше, чем он увлек ее на пол. И в тот момент, когда его губы целовали ее, ее рот нашел его восставший член. Он охватил ее голову руками, когда она губами принялась нещадно вбирать его, и Рори негромко вскрикнул, почувствовав, как ее острые зубки прихватили его плоть. Дези ждала этого момента месяцы — одинокими ночами она мысленно представляла себе этот процесс. Они кончили на полу под дверью.

Позднее, когда Дезирэ ложилась спать, она подумала: «По крайней мере, я удержу Рори дома для Мари…»

Ровно через девять месяцев со дня свадьбы Мари родила маленькую девочку. Ребенок был миниатюрный и нежный, и спустя несколько недель стало очевидно, что она будет точной копией своей бледной, светловолосой матери. Вопреки упорным возражениям Евгении, Рори и Мари назвали ее Килки, по названию местности в Ирландии, где родился его отец и которое для Рори ассоциировалось с романтикой и красотой. Это имя быстро трансформировалось в Кики.

Через два месяца Мари снова была в положении. Она едва успела встать с постели. Ей потребовалось шесть педель отдыха, чтобы восстановить силы после рождения Кики, и она была очень истощена, когда доктор сказал, что ей снова надо лежать. Вторая беременность протекала еще тяжелее, чем первая. Она чувствовала большую слабость и была благодарна всем обитателям дома, кто находил возможность зайти и посидеть с ней. Доктор Эре, опасаясь выкидыша даже при условиях постельного режима, прописал ей лекарства, которые держали ее в полусонном состоянии.

Рори предпринимал полуискренние попытки развлекать ее по вечерам, по теперь Мари не выражала желания, чтобы ее веселили. Большую часть дня она проводила в полудреме, что только усиливало ее апатию. Она с трудом заставляла себя вечером держать глаза открытыми. Но как только Мари впадала в это состояние полуоцепенения, она ощущала на себе глаза мужа, нетерпеливо выжидающие, когда она отключится. Просыпаясь утром, прежде чем принять свою порцию таблеток, она мучилась страхами, раньше ей неведомыми, — смутное беспокойство, отчуждение от других обитателей дома, неопределенная боль отвержения и предательства.

Евгения взвалила на себя весь груз забот о младенце. Все домашние оказывали ей большую помощь, были приглашены лучшие няни, но она считала своим долгом лично присматривать за ребенком Мари, которого непрестанно мучили колики. Взмокшая сестра сбивалась с ног от крошки, которая плакала день и ночь, но только Евгения понимала, что нужно малышу. Душевно такая же бодрая, как всегда, она, однако, быстро теряла свою физическую энергию. Забота о трудном ребенке, управление огромным домашним хозяйством, французская кровь, старая закалка не позволяла ей передать ключи от хозяйства слугам, но все это, вместе взятое, было нелегкой задачей для женщины в ее годах.

У Евгении уже не было ни времени, ни сил следить за действиями своего зятя, его приходами и уходами. Пока Мари жила в смешанном мире полугрез, полуискаженной реальности, Рори с радостью вернулся к своей прежней жизни. Теперь его ленчи, длящиеся долгими часами, проходили в модных ресторанах, в окружении старых приятелей. После полудня он шел в места, где с удовольствием приветствовали и его приход, и его деньги, или посещал будуары дам, от которых он так долго был отлучен.