Звездные ночи - страница 4

По указанию Гитлера немецкие зенитчики и летчики за каждый уничтоженный «По-2» награждались железным крестом, получали кратковременный отпуск и пять тысяч марок. Можете представить, как фашисты охотились за нами.

Весь полк вылетел на боевое задание.

Не вернулись. Люба Ольховская и ее штурман Вера Тарасова…

В эту ночь никто не сомкнул глаз. Может быть, приземлились на другом аэродроме? Или получил повреждение самолет и девушки ждут помощи? Утром начали поиски. Пролетели по всему маршруту — ничего не обнаружили, будто и машина, и люди канули в воду.

Жизнерадостная красавица Люба, спокойная, всегда приветливая Вера — неужели они навсегда покинули этот мир, своих подруг? В голове не укладывалось: были и нет…

Лейла сидит между двумя койками, слева — койка Любы. На столе — ее бумаги, план работы эскадрильи, альбом с фотографиями. Возле открытой двери, потупив глаза, словно малые дети, стоят девушки: Гашева, Каширина, Доспанова, Белик… Молчат.

Штурман Ульяненко, не выдержав тишины, сдавленным голосом спрашивает:

— Товарищ младший лейтенант, Лелечка, что же это такое?

— Это война! — отчеканила Лейла. — Идите обедать…

Девушки ушли. Лейла закрывает ладонями лицо и, чтобы не разрыдаться, подходит к открытому окну. Нестерпимо ярко светит солнце. Деревья неподвижны, словно дремлют или ждут чего-то. Ни одной птицы. Только бабочки порхают в саду. В детстве Лейла слушала, что в бабочек переселяются души умерших людей. Нет, не может быть… Она тянется в карман за носовым платком и вспоминает, что вчера отдала его Любе перед вылетом — протереть очки шлема.

Вечером, ожидая своего первого боевого вылета, Лейла сидела на крыле самолета. Только что в штабе она получила задание, а значит и возможность отомстить врагам за Любу…

Позднее летчики мужского полка рассказали, что видели «По-2», когда бомбили железнодорожный узел. Самолет, схваченный двумя прожекторами, был сбит на их глазах. Почему-то Люба отклонилась от маршрута. Может быть, ее привлекли вражеские эшелоны — самая важная цель в этом районе? Или просто сбилась с курса? Тайну своей гибели девушки унесли с собой.

Лейла отправилась в свой первый боевой полет. Штурман — Вера Белик, белолицая украинка, аккуратная, скромная девушка. Она выросла в Керчи, училась в Московском университете, собиралась стать учительницей. Находит время — проверяет надписи на бомбах, если обнаружит ошибку, непременно исправит.

В небе спокойно сияют звезды, словно нет никакой войны. Привязанный к приборной доске, плавно покачивается длинноносый Буратино. Тревожно поблескивают его большие, выпуклые глаза. Во всех самолетах есть амулеты, которым хозяйки доверяют свои сокровенные тайны. Буратино — подарок Любы.

Лейла наклоняется к переговорной трубке, спрашивает:

— Верочка, где мы?

— Изварино рядом, товарищ командир, — отзывается штурман. — До цели семь минут.

Задание — нанести удар по скоплению автомашин у переправы через реку Миус. Почему так тихо? Не сбились ли с курса? Вера тоже забеспокоилась — наклоняется то с правого, то с левого борта, ищет знакомые ориентиры.

— Ну как, Вера?

— Идем точно.

— Бросай САБ.

Вокруг стало светло, видно, как движутся автомашины, прикрытые ветками. Вера наклоняется к прицелу, ждет удобного момента. Две бомбы отцепились. Еще две… Огненные снопы взметнулись над землей.

— Порядок, — деловито говорит Вера.

Лейла, довольная, поворачивает самолет на обратный курс. Они выполнили задание и от этого полегчало на душе. И даже «По-2», кажется, стал послушнее…

Когда приземлились, к самолету первой подбежала Глафира Каширина. Стройная, легкая, но почему-то хмурая, подавленная. Молча пожала руки девушкам, даже не поздравила, ни о чем не спросила.

— Что с тобой, Глаша? — спросила Лейла.

— Вот листовка, немецкая, шофер дал. Днем «рама» сбросила.

На листовке — портрет Любы Ольховской…

— Чушь какая-то, — с омерзением разглядывая листовку, сказала Лейла. — Да она скорее бы погибла с самолетом вместе… Верочка, идем в штаб.