Звездный хирург - страница 52

стр.

При оперировании тех, кого удалось спасти с разрушенных вибрацией звездолетов, особого искусства не требовалось. У всех у них налицо были множественные переломы, кое у кого в теле не оставалось ни единой целой кости. Неоднократно, вырезая человеческую плоть из скафандра, Конвей испытывал желание крикнуть: «Зачем вы притащили это?» Но это, тем не менее, было живо, а обязанность врача – сотворить чудо, но не допустить смерти пациента.

Конвей справился при помощи тралтана и Мэрчисон с очередным тяжелораненым и тут заметил, что в отсеке присутствует ДБЛФ. Он уже наловчился разбираться в цветовых пятнах, которые обозначали у келгиан чины, а потому разглядел у вновь прибывшего символ принадлежности к медицинскому персоналу.

– Меня послали сменить вас, доктор, – сообщил ДБЛФ через транслятор. – Я имею опыт лечения ваших сородичей. Майор О'Мара просит вас подойти к шлюзу двенадцать.

Конвей наспех представил ему Мэрчисон и тралтана – в операционную как раз внесли ещё одною раненого, и ДБЛФ предстояло сразу же включиться в работу, – а потом спросил:

– Зачем?

– Доктор Торннастор ранен, – пояснил келгианин, напыляя на щупальца пластик, который являлся для ДБЛФ эквивалентом перчаток. – Нужен кто-то, кто мог бы присмотреть за пациентом Торннастора и теми ФГЛИ, которых доставили к шлюзу двенадцать. Майор О'Мара советует вам побыстрее определиться с тем, какие вам понадобятся мнемограммы. И наденьте скафандр, доктор, – сказал ДБЛФ в спину Конвею. – На верхнем уровне падает давление.

Шагая по коридорам к шлюзу номер двенадцать, Конвей думал о том, что с начала эвакуации отделение патологии оказалось как бы не у дел, однако заведующий им диагност доказал свою полезность, взявшись за лечение собратьев ФГЛИ, а также ДБЛФ и землян. Те пациенты, которые попадали к огромному, вспыльчивому, поистине гениальному тралтану, могли считать себя счастливчиками. Сильно ли он ранен? Келгианин не сумел ответить на этот вопрос. Конвей мельком глянул в иллюминатор. Картина, запечатлевшаяся у него перед глазами, напомнила ему о рое светлячков. Внезапно его отшвырнуло к стене – в госпиталь угодила уже неизвестно которая по счету ракета.

У шлюза номер двенадцать Конвея поджидали двое тралтанов, нидианин, облаченный в скафандр ХЦХЛ и вездесущие мониторы. Нидианин объяснил, что корабль тралтанов развалился на части, но экипаж удалось спасти едва ли не целиком. Тяговые установки госпиталя подтянули звездолет к шлюзу, и теперь…

Нидианин вдруг залаял.

– Хватит! – прикрикнул на него Конвей.

Нидианин вздрогнул – и залаял снова. Несколько секунд спустя оглушительно заревели тралтаны, а ХЦХЛ засвистел в радиофон скафандра. У мониторов, которые занимались переноской раненых внутрь шлюза, был откровенно озадаченный вид. На лбу Конвея выступил холодный пот. Ещё одно попадание! Он не ощутил его, потому что ни за что не держался, но, похоже, знал, куда попала ракета. Конвей покрутил рукоятки транслятора, в бессильной злобе стукнул по прибору кулаком и прыгнул к интеркому. Но на какой бы канал он не переключился, всюду слышался вой, стоны, хриплый лай и пронзительный визг.

Конвей чуть было не оглох. Он увидел мысленным взором операционную, где ни келгианин, ни тралтан, ни Мэрчисон не понимают друг друга.

Распоряжения, просьбы, советы – все смешалось в неразборчивый лепет, слилось в чудовищную какофонию. И так по всему госпиталю… Общаться между собой могли лишь представители одного и того же вида, и то не всегда.

Среди землян, к примеру, имелись такие, кто не говорил на универсальном и пользовался транслятором даже в беседах с сородичами. Внезапно обостренный напряжением слух Конвея различил в шуме и гаме слова знакомого, родного языка. По всей видимости, ему повезло услышать переговоры мониторов: «Три торпеды, сэр, одна за другой. От главного транслятора ничего не осталось. Последняя торпеда взорвалась в компьютерном отсеке…»

В интеркоме и рядом раздавались самые разные звуки. Конвею следовало бы сейчас провести предварительный осмотр раненых, решить, где их разместить, и проверить операционную отделения ФГЛИ, но все пошло прахом, ибо ни санитары, ни медсестры не поймут ни единого слова.