Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - страница 9

Себастьяну почудилось, будто он в одно мгновение увидел всю свою жизнь, прожитую здесь, в Нустерне, куда когда-то давно пришел его прадед, а затем жил его дед и его отец, уважаемые люди, звездочеты, профессора Нустернского университета. А вот и он, седой, уже тоже профессор, объясняет своему сыну, как пользоваться секстантом и квадрантом… И тут он ощутил, как страшная тоска холодом сжала его сердце. Себастьян чуть не вскрикнул. Но внезапно что-то изменилось, и видение исчезло. До его слуха донеслось отдаленное ржание коней. Звездочет обратил взор на запад и увидел, что из замка Фойербарда выехала и понеслась по склону в долину группа всадников. Всякий, взглянувший на эту кавалькаду, нашел бы ее не совсем обычной. Впереди на белом коне летела во весь опор молодая девушка в темно-синем бархатном платье, таком же берете, украшенном ярким пером, и с развевающимся на скаку золотистым шарфом. Из-под берета рвались на волю черные кудри шелковистых волос. Вперед, к утопающему в зелени городу, были устремлены слегка прищуренные, преисполненные какого-то тайного озорства зеленые глаза. Губы девушки таили в себе едва заметную улыбку.

Всего этого Себастьян, конечно же, не видел. Он различал лишь женскую фигуру на белом коне. Всадница скакала впереди четырех рыцарей, которые старательно делали вид, что лишь из вежливости пропускают ее вперед.

В окрестностях Нустерна редко можно было встретить женщину или девушку, разъезжающую верхом, поэтому неудивительно, что Себастьян невольно залюбовался незнакомой наездницей и проследил весь путь кавалькады от замка до ворот города. Под самой башней звездочета всадники неожиданно остановились, хотя ворота были уже давно открыты. Себастьяну пришлось перегнуться через парапет для того, чтобы посмотреть, в чем задержка. Из ворот медленно выезжала огромная телега, груженная горшками, мисками, кружками и прочей керамической посудой. Правил телегой сам Том Глина – старшина гончарного цеха. Всем в городе было известно, что накануне Том получил большой заказ на посуду из Нижнего замка, и теперь было видно, что заказ он выполнил в срок и собственноручно отвозит товар. Но рыцари барона Фойербарда были людьми не слишком терпеливыми, да к тому же и не очень осведомленными в делах вольного города. Себастьян по поведению коней мог заключить, как рыцари раздражены медлительностью Томовой телеги, преградившей им путь.

– Эй ты, приятель! – крикнул один из рыцарей, конь которого выписывал немыслимые кренделя. – Поторапливайся!

– Не могу, господин рыцарь, – тотчас же отозвался гончар. – Вы же видите, какой у меня нежный товар в тележке. Я и так еду гораздо быстрей, чем следовало бы, против чего бунтует моя душа.

– Не мешало бы из тебя ее вытрясти, – вступил в разговор другой рыцарь, – чтобы ты стал попроворнее. Нам дела нет до твоих горшков!

– Напрасно вы так говорите, сударь, – отвечал Том, отпуская поводья, от чего его добрая лошадь встала как вкопанная. – Эти, как вы изволили выразиться, горшки принадлежат уже не мне, а барону Уртеру Младшему.

– Смотрите-ка, – сказал третий рыцарь, – он еще и разглагольствует! Послушай, болтун, укороти свой язык, а то ни тебе, ни твоей утвари не поздоровится! Проезжай скорей или уступай дорогу!

Том и не думал двигаться. Напротив, он сидел подбоченясь, видимо, решив биться до последнего вздоха, а возможно, и горшка. Крестьяне, спешившие на рыночную площадь, стояли поодаль и зубоскалили в свое удовольствие.

– Во-первых, – говорил невозмутимо гончар, – осмелюсь вам напомнить, что достопамятный договор между замком и городом первым пунктом провозглашает мирное решение всех споров. Но я никогда не слышал, чтобы битье чужого добра было делом мирным. А во-вторых, господа рыцари, вы так сгрудились, что не даете мне проезда, а моя кобылка задом ездить не умеет. Может, вы ей покажете?

Себастьян, хорошо знавший рыцарей, понял, что Том хватил через край. В воздухе запахло грозой.

– Да что с ним церемониться! – скорее прорычал, чем выкрикнул четвертый рыцарь, в котором звездочет без труда узнал племянника барона Фойербарда – Ромуальда. Его конь встал на дыбы и кинулся к Томовой телеге.