Звёздочка моя новогодняя - страница 10
Чеботарев направил стопы в знакомый ларек.
За прилавком стояла яркая, румяная Наденька. Сегодня она была в светлом теплом платье, которое плотно облипало пышную фигуру, и каждая складочка ее тела отзывалась в сердце Чеботарева волной кипятка.
– Вы что-то хотите купить, молодой человек? – кокетливо поиграла она ямочками на щеках.
– Надю… кх… Надюша! Позвольте мне… кхк… кхк… позвольте… – Голос у Чеботарева предательски осип. – Позвольте мне скрасить ваш новогодний праздник своим присутствием. Я буду красноречив, буду дарить вам комплименты и шампанское и всю ночь носить вас на руках.
Надюша зарделась, но высокомерно вздернула голову, негодница:
– Чегой-то вы выдумали, гражданин? Носить он меня будет… Слава богу, не инвалидка я, у самой еще ноги ходят. Да и ни к чему это…
– Наденька, вы так прекрасны… Эту красоту обязательно нужно куда-то употребить, – расправлял павлиний хвост Василий, благо в ларьке никого не было, кроме них. – У меня есть художник знакомый… нет! Я сам! Я сам нарисую ваш портрет! И продам на аукционе, чтобы весь мир видел такую Венеру!
– Чегой-то сразу Венеру? У меня тоже есть знакомые, так там Венера Лукинична, вылитая квасная цистерна, ни в одну картину не влезет, – даже обиделась чаровница. – А я себе уже и платье новое к Новому году купила. С вырезом, между прочим.
Чеботарев от томления даже глаза прикрыл:
– Еще и в платье! А нельзя ли мой праздник украсить вашим присутствием?
Надежда несколько раз хлопнула глазками:
– Это как – украсить? Елку нарядить, что ли? – поинтересовалась она.
Чеботарев крякнул, хотел было изъясниться точнее, потом махнул рукой и крякнул:
– Да можно и елку.
В это время в ларек забежал молодой человек и отвлек пару от приятного разговора. Он долго рассматривал витрину, а потом попросил пива.
– Господи, когда уже вы напьетесь? – рявкнула на него Надюша и снова повернулась к Чеботареву с медовой улыбкой.
– Так я чего говорила-то? А… так не могу я в Новый год. Сватья пригласила, я уж и холодец собралась ставить… А вы не наряжайте елку пока! Вы дождитесь Рождества, а уж тогда я приду да наряжу.
– Хорошо, – кивнул Чеботарев. – То есть до седьмого января елку не наряжать, да? Я вас буду ждать. И позвольте ваш телефончик. Так, на всякий случай.
Наденька достала откуда-то телефон и четко проговорила каждую цифру.
Чеботарев больше не стал задерживаться, а поспешил домой. Теперь надо было как-то донести до Люськиного сознания, что их любовь скончалась, не принеся никаких плодов, тьфу-тьфу-тьфу. И теперь… Да, теперь ему нужно время, чтобы пережить кончину этого чувства в одиночестве… Эх, как же он не любил такие разборки!
Дома пахло какими-то волшебными приправами, чем-то печеным и жареным мясом. У Чеботарева свело скулы от голода. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать запахи.
– Васенька! – вышла в прихожую Люська, одетая по всем правилам рекламных роликов – в кокетливом фартучке с рюшами, в приятном платьице и даже в домашних тапочках на каблучках.
Отчего-то именно эти тапочки у Чеботарева всегда раньше вызывали улыбку умиления.
– Васенька пришел, – все еще улыбалась Люська и с восхищением смотрела на Чеботарева.
Ну, вот кто ее научил так пялиться? Нет бы, вышла вся замученная, в поту бытовой битвы и сразу накинулась на него с руганью. Как бы славно было ее сразу же выставить. А сейчас…
– Я дико устал на работе, – хмуро пробубнил Чеботарев и направился в ванную.
Люська немедленно последовала за ним. У Васеньки опять плохое настроение. Раньше он прямо с порога кричал: «Наливай, старуха, щей, жажду мертвых овощей!» А в последнее время какой-то хмурый…
Она уже стояла на пороге ванной и держала в руках свежее полотенце.
– Люся! Ну и чего ты полотенце вечно хватаешь? Пусть бы оно болталось на вешалке! – не выдержал Чеботарев.
– Васенька, ты не представляешь, какое это счастье смотреть, как твой мужчина приходит с работы, умывается, а ты… ты стоишь и ждешь, чтобы подать ему полотенце.
«Твой мужчина», – щелкнуло в голове у Василия, и он еще ожесточеннее стал тереть лицо.
На ужин был суп-харчо, пельмени ручной лепки, чебуреки и какие-то лепешки.