Звёзды мужества - страница 8

— Ну уморили, — вступил в разговор Саша Яцура. — Наш Олежка и вдруг — святоша! Ни за что не поверю!

Но пересмешники враз замолчали, когда вступили под своды другого храма, где мерцали свечи, где благостно пахло ладаном, где лики святых глядели на притихших мирян вопрошающе-строго и одновременно милостиво.

—... Строятся. Идут на смерть. Грусть и судьба — и неизбежность. Ясно, что возврата нет...

Дрожь пробежала в этот миг по большому сильному телу. Олег повел глазами — не заметил ли кто из товарищей его внезапного смятения, когда кровь бросилась в голову, а сердце нехорошо захолонуло. Но товарищи лейтенанты, смешавшиеся с пестрой толпой экскурсантов, были задумчивы и тихи, и голос совсем юной провидицы-проповедницы звучал ровно и неотвратимо, повествуя о житии Преподобного Сергия Радонежского, покровителя земли Русской, духовника воинства русского, праведного:

— Единоборство Куликова поля вышло из размеров исторических. Создало легенду. В ней есть и несуразное. Подробности пусть отпадут, но, разумеется, миф лучше чувствует душу события, чем чиновник исторической науки. Можно отвергать известие, что Димитрий отдал мантию великокняжескую, а сам дрался простым воином, что, раненый, был найден на опушке леса после тридцативерстного преследования. Вряд ли мы знаем, сколько войска было у Мамая, сколько у Димитрия. Но уж конечно, битва-то была особенная и с печатью рока — столкновение миров...

Экскурсия по лавре завершилась. Голубоглазая проводница по святым местам ушла за новой порцией загорских паломников. Лейтенанты спецназа, в кои веки надевшие цивильное, радовались жизни беззаботно и безоглядно, как дети, забывая или просто не желая думать о том, что через час вернет их проворная зеленая змея-электричка в "расположение", и отбегут прочь золотые купола Сергиева Посада, и мир снова станет теснее, замкнувшись казармой и бетонным забором, и исчезнет многоцветье, оставив в лейтенантской обители лишь защитные оттенки камуфлированной формы. Друзья-однополчане обменивались мнениями насчет "Канонов" и "Никонов", которыми щелкали седовласые экскурсантки-иноподданные, не обходили вниманием достоинства молоденьких экскурсанток-соотечественниц. А Олег как-то затворился, пристально вглядывался в лица проходящих мимо бородатых чернецов и совсем еще юных семинаристов, тоже в черном, которые молчаливо и раздумчиво вышагивали в скверике, держа в руках тяжеленные фолианты. Что питает их, чем живут?..

Та поездка к православным святыням пробудила в Олеге что-то глубинно-сокровенное, о чем до поры размышлял лишь эпизодически и вскользь. "Жизнь бесталанна без героя" — простые и глубокие слова запали в душу. О незримой, неосязаемой грани между жизнью и смертью он не раз размышлял еще школьником. Теперь, человек военный, понюхавший пороху в злой, порою беспощадной действительности, все чаще, и не только в политбеседах с солдатами, но и про себя, произносил он слова "герой" и "подвиг".

Узнав, что его знакомая собралась со студенческим отрядом в зону спитакского землетрясения, написал ей: "Знаешь, когда я получил твое письмо о том, что в Армению улетаешь, я улыбнулся как-то невольно над словами "бросаем тепло, уют" и подумал, что все это ты поймешь чуть позже, и таких слов не будет потом, по возвращении, если, не дай Бог, придется отправиться туда или еще куда-нибудь второй раз.

Наши ребята там уже больше двух месяцев. Теперь отправляют и 1-й курс. Ты пишешь о газетах, что говорят не о том. Не знаю. Но у меня есть какая-то способность за скупыми строчками видеть большее. Уже привыкли. А знаешь, как смешно читать некоторые поздние комментарии событий. Когда вдруг узнаешь, что все воинские наряды на каком-то митинге, большом и бестолковом, представлял ты со своим другом и командиром взвода и думал про свой броник: "Мой хороший, золотой..." Но газета предпочитает все же не наряд из трех "камикадзе", а наряды.

Просто со временем приобретаешь способность видеть какой-то подтекст. И больше всего убивает то, что есть люди, которые опять заводят грызню. Такое горе вокруг. На таких у меня взгляд простой очень".