Звезды светят на потолке - страница 12

Модная Мамаша орет на Уллис. Уллис курит. Модная Мамаша тоже.

— Не хватало только, чтобы нас выкинули на улицу! — кричит Мамаша. — Ульрика, ты вообще соображаешь?

Ты хоть раз можешь вести себя, как взрослая?

Уллис не отвечает. Она затягивается сигаретой и смотрит в землю. А на земле только гравий. Гравий и собачьи какашки.

— Мне даже уехать нельзя на день — ты тут же устраиваешь черт знает что!

Модная Мамаша злобно пихает Уллис в плечо, чтобы добиться ответа. Уллис пускает кольца дыма. Вдруг из кармана доносится писк мобильного: смс.

— И выключи свой проклятый мобильник! — орет Модная Мамаша. — Достал уже этот писк!

Йенна отворачивается, ставит мамин велосипед в стойку и берет пакеты. Мама сделала передышку и стоит, опершись на костыли. Йенна стыдится этих костылей, стыдится мамы, стыдится того, что стыдится.

Ну, зачем они там стоят? Зачем им надо видеть маму с серо-бледным лицом, когда она совсем не в форме и еле идет, хромая и с одышкой?

— Извините, — говорит мама, чтобы пробраться мимо Уллис и Модной Мамаши.

— Ульрика, черт побери, подвинься! — рявкает мамаша, дергая Уллис за руку. — У нее костыли, не видишь, что ли!

— Подвинусь! — шипит Уллис. — Вообще уйду!

Уллис бросает сигарету, тушит, наступив на нее, и быстро уходит.

— И куда ты собралась? — горланит Модная Мамаша, наступая на окурок, который и без того уже погас.

— К Хенке! Хотя какое тебе дело вообще!

— Тогда передай ему, пусть заплатит за разбитый бокал! И постирает коврик в ванной, который заблевал! Поняла?

— Катись к черту!

— Сама катись!

— Извините! — повторяет мама. Модная Мамаша разошлась и совсем заслонила собой вход в подъезд.

Ручки пакетов режут ладони Йенны.

— О черт, простите, — говорит Модная Мамаша и, шатаясь, отходит в сторону. Йенна чувствует запах алкоголя.

— Детки, блин… — бормочет Модная Мамаша, пока Йенна придерживает дверь, впуская маму.

Йенна пытается поторопить маму, ей не хочется стоять на виду и разговаривать.

Она ненавидит Модную Мамашу, ее накрашенное лицо, ее сигареты, ее одежду и ее здоровое тело.

— Ваша-то не такая, да? — Модная Мамаша кивает в сторону Йенны.

Мама останавливается и что-то бормочет. Модная Мамаша закуривает новую сигарету, и Йенна хочет скорее, скорее войти в квартиру, но ключ у мамы, а маме, кажется, захотелось поговорить. Сигаретный дым вьется над табличкой «Не курить!», которую прикрепили в подъезде по настоянию соседки с собакой.

— У нее тут на выходных была вечеринка, — продолжает Модная Мамаша. — А я только что вернулась домой и весь день просидела у телефона: звонят и жалуются, жалуются! И вы, наверное?

— Нет, — отвечает мама.

— Но слышали ведь? Да уж точно, слышали, их там человек семьдесят было, не меньше. В трехкомнатной квартире!

И музыку врубили, ночью. И пили.

— Ничего себе.

— Переломали кучу всего, наблевали. Боже мой.

Модная Мамаша опускается на корточки и вздыхает, держась за лоб.

— Ну да. Ну, я пойду, — говорит мама, ковыляя к лестнице.

— Да, не буду задерживать, — бормочет Модная Мамаша.

Мама начинает подниматься по лестнице: правая нога, потом левая — как маленький ребенок. Ступеней немного, но, поднявшись до последней, мама борется с одышкой.

— Слышите, вы поправляйтесь, кстати! — кричит Модная Мамаша, прежде чем мама успевает закрыть дверь за собой и за Йенной. — Пока!

Маме снова пора на облучение.

Йенне совсем не нужно, чтобы за ней присматривали — господи, ей же тринадцать, она не ребенок! — но бабушка все-таки приезжает. «Тебе же веселей, когда кто-то рядом», — говорят мама и бабушка с дедушкой. Йенна не в силах им противостоять.

— Давай-ка наведем порядок, — говорит бабушка, едва войдя в квартиру. Она протягивает свое пальто Йенне, чтобы та повесила на вешалку, и принимается носиться по всей квартире с тряпками, шваброй и средством для полировки. Вскоре вся квартира пахнет бабушкой.

Йенне это не нравится.

— Здесь бы все переделать… — говорит бабушка, стерев невидимые пятна с буфета. — Ей это не подходит.

— Что — это? — спрашивает Йенна, сидя с учебником за кухонным столом.

— Здесь все… не приспособлено, — отвечает бабушка, кивая на кухонные полки, и начинает переставлять миски, вазы и парадные тарелки с верхних полок на нижние. Йенна наблюдает за тем, как рыжая голова мелькает то тут, то там, заглядывая во все шкафы, чтобы проверить, обследовать, критически осмотреть: не дай бог чего упустить! Руки снуют над полками, звякая браслетами.