Звонница - страница 22

Побегов за последние месяцы случилось несколько. Бежали не только русские, но и те из поляков, французов, украинцев, англичан, испанцев, кто тоже любил свободу и полностью доверился Балуеву.

Фашисты списывали побеги на просчеты в организации патрулирования, оплошность часовых на вышках, искали внедренных с воли сообщников. Несколько раз в лагерь приезжали люди из «Абвера». Предполагая возможность подкупа охраны американцами или англичанами, непосредственно перед Новым годом полностью заменили штат охранников. Побеги, однако, продолжались. В январе 1943 года Балуев и француз сумели организовать уход на волю шестнадцати заключенных из числа бывших высокопоставленных французских офицеров. В марте в ходе операции свободу обрели двенадцать поляков и русских.

Несвобода месяц за месяцем тащилась заезженной клячей. Минуло лето. Дмитрий учитывал в противостоянии с немецкими аналитиками и сыскарями мельчайшие детали. При организации побегов права на ошибку он себе не давал. Условными фразами оговаривал с внешней средой время новой операции. Подполье в лагере назначало время прорыва, старших, инструктировало по тактике нейтрализации охраны, делилось данными о явках в горных деревнях. После очередного ЧП лагерь замирал: следовало одно построение за другим, проводились допросы, истязания, но никто не выдал ни Балуева, ни француза. В периоды проведения немецкой охранкой допросов, пыток Балуев искал возможность поддержать дух людей. Самодельная аппаратура была слабенькая, но позволяла узнавать новости с фронтов. Он делился на явках сведениями с товарищами. Лица пленных светлели: «Не все потеряно!»

Осторожный француз подсказал:

— При выступлении по лагерному радио в сочетании определенных букв можно прятать целые сообщения с фронтов. Тебе не придется лишний раз проводить опасные встречи.

Пленный диктор наловчился составлять из немецких инструкций такие тексты, что глаза людей при трансляции документов на русском языке начинали сверкать. Радуясь очередному успеху Красной армии, Балуев неповторимым тембром своего зычного голоса в конце выступления призывал заключенных: «Соблюдайте верность Германии, радуйтесь тыловому расположению лагеря и старайтесь справляться с нормой выработки согласно 6 и 11 пунктам инструкции 02/43 для военнопленных. Дальнейшее шлифование трудовых навыков в полной мере зависит от вас. Кивать на ленивого соседа из любой части Европы вам невыгодно. Каждый сам должен заботиться о спасении своей жизни».

После такой концовки радиообращения только страх смерти удерживал многих военнопленных от радостных криков, ведь Балуев передал, что «Советы 6 ноября 1943 года вошли в Киев».

Но проделанного неугомонному диктору казалось мало, и он пошел на откровенный риск. Читая в микрофон очередную инструкцию, заговорил вдруг голосом Левитана. Повседневное радио обращение обрело совершенно иной смысл, и люди, услышав необыкновенно дорогой московский тембр, распрямили плечи. Переглядываясь друг с другом, они заулыбались.

Немцы взбесились. Левитана ненавидел сам Гитлер, мечтавший вздернуть диктора на виселице. За его поимку главный фашист назначил вознаграждение в двести пятьдесят тысяч марок. Услышав в дикции явную схожесть с Левитаном, начальник лагеря побледнел и бегом устремился в будку к Балуеву. Ворвавшись, увидел «кригсгэфангэнэра Палуефа»… с перевязанным горлом.

— Руссиш швайн! — закричал с порога начальник. — Что это значит?!

— Я болен, господин комендант, простудил горло, — хрипло пояснил Балуев. — Пришлось напрячь голосовые связки.

Начальник тут же приказал помощнику:

— Будку закрыть! Горло проверить у доктора! Если болезни нет, расстрелять!

Балуева скрутили и повели к доктору на обследование. Француз сразу понял, что к чему, и помощнику начальника подтвердил:

— Горло серьезно простужено. В помещении стоит холод. Неудивительно, что номер 973 нуждается в лечении. Прошу оставить его в лазарете, и, пожалуйста, попросите выдавать номеру 973 хотя бы в течение нескольких дней дополнительный паек.

Помощник, с удивлением взглянув на пленного врача, перевел взгляд на пленного диктора. Лица тех оставались серьезны. Помощник повел Балуева в комендатуру.