Звонок из полиции - страница 2

Кенвуд снова глянул в зеркало и увидел, что велосипедист развернулся и исчез в том направлении, в котором, как сказала жена Кенвуда, он и ехал.

— Господи боже! — выдохнул он. — Ты права. А я его даже не заметил.

— Я была уверена, что ты его видишь, иначе бы непременно тебя предупредила.

— Господи боже! — повторил Кенвуд.

— Может, лучше вернуться и поговорить с ним?

— Да нет, он уже уехал, а ничего ведь страшного не произошло.

— А вдруг он записал наш номер?

— Все равно нам его ни за что не найти. Не станем же мы подъезжать к каждому велосипедисту и спрашивать: «Это не вас я чуть не сбил?»

— Ну что ж, давай надеяться, что он не записал наш номер.

— Да перестань ты, чего заладила! — оборвал ее Кенвуд. Он никогда не разговаривал с женой таким тоном. — Прости, дорогая, — тут же поправился он. — Я просто на мгновение встревожился. Слава богу, он не пострадал. Но ты только представь, в каком бы глупом положении оказался я, если бы мне предъявили обвинение в невнимательном вождении.

— Но ты же всегда внимателен.

— Как видишь, нет. Пожалуй, я уже понимаю, как все произошло. Тут ты, эти свертки, дверная колонка — вот я и не увидел. Едущий навстречу велосипед — довольно маленький предмет, вот я его, наверное, и проглядел.

— Ну вот, — подхватила жена, — если он записал наш номер, вот тебе и оправдание.

— Да какое это оправдание, — сказал Кенвуд. — Не уверен, что дорога свободна, не имеешь права переезжать. Мне следовало учитывать, что у меня сужено поле зрения и что там вполне может оказаться велосипедист.

— Впрочем, ему, наверное, было не до того, чтобы еще записывать наш номер. Поди, мы уж ярдов на пятьдесят отъехали, прежде чем у него нормально забилось сердце.

— А если он его все же записал, представляешь, каким я буду выглядеть дураком. И надо же, именно сегодня. Подумать только, как это могли бы использовать мои противники.

— Если сегодня все кончится успешно, это не будет иметь ровно никакого значения.

— Ты думаешь? Они так на мне отыграются, как никогда. Хотя бы просто из злобы. Зачинатель кампании признает себя виновным в невнимательном вождении! Победой или поражением закончится сегодняшний эксперимент, я просто не могу представить себя на посту министра транспорта, когда против меня такое дело!

— Но почему непременно признавать себя виновным?

— Да потому что я виноват. Отрицать все было б еще хуже.

— Ничего, не унывай. Вряд ли он разобрал наш номер.

Она переменила тему разговора, но ее муж все еще размышлял над происшествием. Если человек записал номер, он бросится в ближайшее отделение полиции.

«Только что меня чуть не сбила машина, — скажет он, — но, к счастью, я записал номер. Водитель рванул».

Он, разумеется, не «рвал», но любой, кто попадал в более или менее подобную ситуацию, наверняка подумает, что он рванул. И так и скажет. Сержант запишет номер и сверит его в муниципалитете, где зарегистрирована машина, после чего к нему пришлют полицейского.

«Извините за беспокойство, сэр, — скажет полисмен, — но мне поручено расследовать одно происшествие на перекрестке Бигнэл-роуд и Хэмпшир-стрит. Велосипедист заявил…» и т. д. и т. п., пока наконец не спросит: «Машина вроде бы зарегистрирована на ваше имя, сэр. Вы не скажете, кто в это время был за рулем?»

Ну ему бы пришлось признать, что он сам. О том, чтобы увильнуть или отказаться отвечать, и думать нечего. Велосипедист, безусловно, не сможет его опознать, но, весьма вероятно, скажет, что машину вел мужчина. Сделать вид, будто это был какой-то другой мужчина или что он понятия не имеет, о чем полисмен говорит, нельзя. Придется во всем чистосердечно признаться, тогда и оправдываться будет легче. Он подчеркнет, если нужно, как легко ближний предмет может сузить поле зрения. Иногда даже фонарный столб может заслонить от тебя такую громадину, как автомобиль. Но в таком случае ему, разумеется, возразят, что ему бы не следовало переезжать. И конечно, не следовало. К судебной ответственности его, возможно, и не привлекут. Впрочем, а как же иначе? Выйдет конфуз, если кто-нибудь прослышит об этом. «Не может ли министр юстиции разъяснить Палате, почему против нашего достойного друга, представляющего здесь Андревуд, не возбуждено никакого дела?» Значит, стоит ему только признать, что за рулем сидел он, как все будет проще простого. И ведь придется признаться. А заголовки в газетах! О боже!