Звучат лишь письмена - страница 32

Государем Ся стал Ши, или Шидургу, как звали его — монголы. В одиннадцатом месяце 1226 года стотысячная тангутская армия дала генеральное сражение монголам под Линчжоу и была разбита. Перед монгольскими войсками снова открылся путь к столице Ся. Тангуты отчаянно сопротивлялись. Около года продолжалась осада столицы. За это время монголами была захвачена вся остальная территория тангутского государства. Население страны истреблялось поголовно. Источники сообщают: тангуты «зарывались в землю, в камни, чтобы укрыться от мечей и стрел», но «спасались лишь один-два человека из ста. Белые кости покрыли степь». Через сто лет после этих событий китайский автор Юй Цзи писал: «Ся погибло. Области и уезды были опустошены войсками. Храмы и школы разрушены до основания».

При своем дворе Чингисхан отдал такой приказ: «Так как я истребил тангутов до потомков потомков их и даже до последнего раба — мухули мусхули угай бал-ган (букв, «разорил дотла». — Прим, ред.), то пусть напоминают мне о таком поголовном истреблении за каждым обедом, произнося слова: мухули мусхули угай!».

В течение года тангутское государство было стерто с лица земли. Столица была обречена на верную гибель. Шидургу согласился выйти к монголам и покориться им. В монгольском лагере тангутский государь тотчас же был убит. Осенью 1227 года тангутская столица разделила участь всей страны и была подвергнута особо жестокому истреблению, ибо в это время скончался Чингисхан.

Пролетели века. Вымерли и потомки потомков тех, кто некогда уцелел от меча завоевателей. Ордос — место смерти Чингисхана, скончавшегося под стенами столицы Ся, стал монгольской святыней. Народ сложил много легенд о гибели великого хана, одну из которых и поведал Г. Н. Потанину Сантан Джимба.

Эдзина, стоявшая на великом торговом пути с востока на запад, процветала при монголах. В 1368 году монголы были изгнаны из Китая, а в 1372 году в ходе последующих китайско-монгольских войн этот город погиб. С тех пор он и стоял, таинственный и безмолвный, посещаемый лишь жадными кладоискателями да заблудившимися пастухами. Только хрипло перекликались сидевшие на вершинах субурганов сычи и тонко пел песок в бешеной пляске смерчей, запеленывая, укутывая город, усыпляя его навсегда.

Алексей Иванович свернул с набережной Мойки в Демидов переулок. После того как в свободных комнатах третьего этажа нового здания Русского Географического общества была размещена коллекция вещей и книг, привезенных П. К. Козловым из Хара-Хото, магистр китайской словесности, приват-доцент Петербургского университета А. И. Иванов был здесь частым гостем. Часами он рылся в запыленных, измятых книгах, отделяя китайские от написанных письмом Си Ся, выбирая встречающиеся обрывки тибетских текстов.

Вот и сегодня он торопливо бросил служителю пальто и по широкой мраморной лестнице вбежал наверх. Как всегда, Владислав Людвигович Котвич был уже здесь. Пробравшись через завалы книг, забыв о своем отутюженном костюме, он примостился у окна и внимательно разглядывал на свет какой-то только что найденный документ. Увидев входящего Иванова, Котвич тотчас бросился к нему.

— Алексей Иванович, голубчик, посмотрите, какой великолепный образец юаньской ассигнации. Такого нет ни в одном музее мира!

Иванов взял в руки большого размера ассигнацию, оттиснутую на грубоволокнистой бумаге грязно-серого цвета. В верхней части ассигнации по-китайски большими знаками надпись: «Ассигнация годов правления Чжэн-тун», посредине тоже по-китайски: «Стоимостью в одну связку», под надписью — изображение связки — монет.

Владиславу Людвиговичу не терпится:

— Алексей Иванович, посмотрите лучше вот здесь. Какие-то надписи монгольским квадратным письмом. И внизу — вот здесь, ниже, ниже читайте.

Иванов прочел вторую, нижнюю половину китайской надписи: «Подделывателям будут отрублены головы. В награду (донесшим) будет выдано 5 дин серебра. Как то было установлено ранее (им же), будет отдано имущество преступника». Далее шли наименования учреждений, ведавших выпуском денег. Все надписи заключены в пышную рамку из стилизованных изображений драконов, на лицевой и оборотной стороне ассигнации оттиснуты печати. Да, вот это находка! Это же первые, древние бумажные деньги, дошедшие до наших дней!