Зыбкое равновесие - страница 6

В общем, семья Орловых слабо склонна к целительству. Но еще прадед, мудро решил, что лечение и умерщвление — суть один процесс, просто с разных сторон. И пошел по военной части. До совершенства отработав способы убийства людей с точки зрения медицины, с применением магических способностей. И, снискав славу непревзойденного бойца. Которая переходила потомкам вовсе не задаром. Все. Орловы шли в армию, углубляя и расширяя и так неслабый ассортимент приемов рукопашного, сабельного или шпажного боя. А потом и стрельбы из разных видов оружия.

А потом случился мой отец. С его дурацкой опалой. Юноша, решающий, куда податься после лицея, просто растерялся. Пойти в Гвардию — значит нахамить отцу и прервать с ним все отношения. А другого применения он себе и не видел. В отчаянии решил поступать в Университет, на медицинский. Что б потом податься в армию медиком.

Я во всех этих душевных терзаниях почти осьмнадцатилетнего Саши Орлова большого смысла не видел. И решил пока осмотреться, а потом решать. Память парня — это хорошо. Но лучше самому присмотреться. Мало ли, что там он не замечал?

Умываясь, я думал, что все получается страшно интересно. И что Петра нужно благодарить. А что? Жизнь кончалась, что там еще ждало? А здесь — все сначала, да в таком антураже!

Сегодня у меня присяга. После окончания учебы, школьник должен принять решение. Служить Империи, или остаться простым гражданином. В принципе, большой разницы в статусе не было. Но, решивший принять присягу, получал возможность выбрать место дальнейшей учебы и дальнейшей службы. С учебой, понятно, за госсчет. И с дальнейшей жизнью в службе государству. Это и денежно и почетно. Но, сплошь и рядом, не так и не там где хотелось бы.

В общем, сегодня в Лицее заседает комиссия, которой я, и одноклассники, должны сообщить свое решение. Куда я и стал собираться.

Школьная форма здесь напоминает гимназическую в раннем СССР. Черные ботинки, темно-синие брюки, тужуркас медными пуговицами. Фуражка с лаковым козырьком. Под тужурку я надел белую батистовую рубаху. Девочки ходят в темных платьях с подолом по колени. Умудряясь выглядеть при этом крайне сексуально, и подтверждая, что всегда и всюду, школьницы — это клево.

Вздохнул — выдохнул и пошел на первый этаж. В ресторан. Там завтракает мой отец.

Ресторан, что купил мой отец, вовсе не жалкая забегаловка. Большое, красивое двухэтажное здание, на первом этаже которого, расположен сам ресторан с кухней, гардеробом, отдельными кабинетами и небольшой сценой со стоящим на ней роялем.

Наличие суперповара, штата официантов, и управляющего, позволяет заведению приносить устойчивый доход. Большинство посетителей — высшее дворянство, офицерство или купечество. Меню — стильно небольшое, но изысканное и часто обновляется.

На втором этаже наша с отцом квартира, и жилье для персонала. Ну и, само-собой, нумера для загулявших клиентов. Ночные бабочки, как и дамы полусвета, не приветствуются. Но подход строго индивидуальный. Отец знаком со всем высшим светом.

Небольшая засада с расположением. Не в центре, не в богатом месте. На границе аристократического и мелкочиновничьего районов. Хотя, возможно, клиентура видит в этом свою прелесть.

— Доброю утро, papА! — отец сидит за столиком у окна в углу. Память не соврала, отец Александра — красавец, типа смерть бабам. Высокой, широкоплечий, с темными вьющимися волосами, голубоглазый, с резким, но, в общем то, приятным лицом. Понятно, чего Императрица вздыхает.

— Здравствуй, Саша. Присаживайся. У тебя сегодня присяга?

Я не стал садиться. А наоборот, принял строевую стойку и произнес:

— Отец! Уже долгое время я вел себя по отношению к тебе недостойно. Я понимаю, что мои капризы и детское недовольство, обижали тебя, и смиренно прошу — прости меня. Я горжусь тобой. Я горжусь, что я Орлов. И уверяю тебя, что во мне ты отныне найдешь надежнейшего и верного помощника.

И склонился в поклоне. Отец отложил газету и встал.

— Благодарю тебя, Александр. Я принимаю твои извинения. Я искренне тронут, и заверяю, что приложу все силы, что бы не разочаровать тебя.