Чужаки не считаются

— Давай-ка ещё раз, Падж, — устало сказал Клыков. — Всё по порядку.

— Он позвал меня с улицы, когда я ехал мимо. Я остановился, спросил: что надо? Он сказал: зайдём в дом. Я вылез из повозки, зашёл. Он сказал: все тафидяне — уроды. Я разозлился и его ударил. Вазой. Там ваза была у него на тумбочке. Он упал и умер. Я испугался, побежал на улицу к повозке. Меня заметил стражник, окликнул, но я не стал останавливаться. Залез в повозку и поехал очень быстро.

— И всё?

— И всё.

Клыков придвинул кресло к столу, оперся на локти и яростно поскрёб голову обеими руками. Стол был обычный лабораторный, стальной, и от лампы по нему прыгали слепящие блики. Падж сидел напротив, похожий на здоровенную статую с рогами. Клыков отчего-то вспомнил, что рога у тафидян — признак мужской зрелости, что-то вроде нашей окладистой бороды. Судя по размаху костистых отростков, Падж был весьма зрел.