Невыразимая помолвка
Она знала, что не настолько больна, как ей говорили. Она знала, что по ту сторону пугающего взрослых круглого окна в ее комнате лежит просторный мир, где ее ждут…
Авис знала, что она самом деле не настолько больна, как говорил доктор Клегг. Ей было просто скучно жить. Желание смерти, возможно; впрочем, это могло быть не более чем отвращением по отношению к умным молодым людям, которые упорно обращались к ней, как «O, Белая ворона»[1].
Тем не менее сейчас ей стало лучше. Лихорадка улеглась, стала не более чем одним из белых одеял, которые покрывали ее, чем-то, что она могла отбросить в сторону легким жестом, если бы не было так приятно снова забраться в нее, свернуться калачиком в границах теплоты.
Авис улыбнулась, поняв правду — монотонность была единственной вещью, которая ее не утомляла. В конце концов, отсутствие желания было настоящей рутиной. Это скрытое, безжизненное чувство покоя казалось богатым и плодородным в сравнении. Богатое и плодородное — созидательное — чрево.