Обида предков

Усталый конь то и дело спотыкался о корни деревьев и поваленные буреломом стволы. Рыжее солнце задевало своим животом за верхушки елей. Близились сумерки. Конан то и дело погонял своего скакуна в надежде до наступления темноты добраться до какого-нибудь селения. Прошлую и позапрошлую ночи провел он под открытым небом, утолив голод черствой лепешкой, размоченной в ручье, и закутавшись в шерстяной плащ, не спасавший от предрассветной сырости. Но нынче у него были все основания рассчитывать на более удобный ночлег: судя по всему, граница между Коринфией и Немедией, пролегавшая в мрачных еловых лесах, им уже пройдена, и должны начаться более обжитые места. Об этом же говорила и тропа, по которой он ехал, становившаяся все шире, явно протоптанная людьми, а не оленями или зубрами.