Паруса смерти

— Слу-ушай! — Голос звучал глухо, будто кричавшему пытались заткнуть рот подушкой. Перед рассветом туман сгустился настолько, что пламя факелов поникло. Они почти ничего не освещали, лишь заставляя туман опалово светиться. Время от времени в этом свечении вспыхивали и тут же гасли маленькие разноцветные радуги. О палубу то и дело ударялись капли, это стекала вниз влага, осевшая на парусах и канатах. Настоящему моряку всегда тревожно в тумане, если, конечно, он не последний дурак. Капитан Реф дураком вовсе не был и потому принял все меры, чтобы избежать возможных опасностей. Паруса убрали, и корабль дрейфовал, почти не двигаясь с места, ожидая, пока наступит утро. Четыре матроса были посланы наблюдателями на нос, корму и оба борта «Шалуньи», большой купеческий караки, шедшей из Мессантии в Кордаву с грузом вин, тканей, изделий из железа, а также двумя дюжинами пассажиров. Наблюдатели надеялись главным образом на слух, а не на зрение, почти бесполезное в этой густой, молочно-белой пелене.