Повести наших дней

Родился Хвинойкой, вырос — стал Хвиноем, и никто никогда не называл его Афиногеном, а это было его настоящее имя.

Схоронил Хвиной Гапку в полдень и стал ждать, стоя у могилы, когда с кладбища уйдут те немногие знакомые, что провожали покойницу. В сером потертом ватном пиджаке, в шароварах с лампасами, узкоплечий, неприметный, стареющий мужчина, стоял он с опущенной головой, путая пальцами правой руки клочковатую русую бородку. В левой он держал казачью артиллерийскую фуражку.

Он стоял в забытьи, пока не был встревожен наступившей тишиной. Оглянувшись, убедился, что на кладбище, среди могил, желтеющих глинистыми боками, никого не было. Холмы, деревянные кресты, серые камни ограды — и он… Кладбищенские ворота оставались открытыми, и видно было, как узкой, протоптанной пешеходами дорожкой в направлении к хутору уходила редкая вереница баб и стариков.