Рассвет после ночи

Весной 1967 года погода в Афинах была необычно переменчивой. После утренней прохлады сильно припекало солнце, а уже к вечеру с полукружия гор на белый город наползала плотная и липкая мгла. Следующее утро было ясным до сказочной прозрачности, но в середине дня стремительно врывался вихрь; высокий смерч пыли скрывал даже Акропольскую скалу и гору Ликавитос. Старые афиняне качали головами, цокали языками — не к добру такое, особенно в пору выхода в море рыбачьих «гри-гри», когда после обманчивого штиля разыгрывался шторм.

Весенняя непогода плохо действовала на Никоса — сильно болели ноги и руки, перебитые лагерными охранниками во времена богом проклятого Макронисоса. Чтобы заглушить тупую боль, он садился за старый рояль — давний подарок тетушки Тасии — и наигрывал в такт шумным порывам ветра за окном. Иногда ему казалось, что из «вольного» музицирования получалась мелодия. В то апрельское утро Никос долго сидел за роялем, прислушиваясь к тому, что делалось на улице. Его музицирование было очень похожим на те шквалы, от которых поскрипывал небольшой старый дом Ставридисов в «красном поясе» Афин — большом рабочем пригороде. Заключительные музыкальные аккорды еще звучали в комнате, когда вошла Хтония, внимательно и удивленно посмотрела на мужа.