Сундучок

  Пахло лавандой, василиском, лесной малопонятной горечью трав, стертых в бабкиной ступе. Валентин шумно поперхнулся носом и уселся на кровати. Глаза не открывались. Веки будто приклеились к мертвой точке кошмара, сводило лицевые мышцы, виски ломило от тупой боли, а утро не приходило. Он махал руками, силился заорать, отодвигался от ночи шаг за шагом и тонул, все одно тонул в душном мареве сорнетравья.

  Сдвинулось. Одноместной номер в гостинице заштатного варианта. Изрезанный походным ножом столик, торшер, непотушенный с ночи. Вереница пустых бутылок, мятая пачка сигарет и прочая бытовуха. Но лучше уж здесь, чем там на заставе, в тараканьей тьме, под боком у великого узкоглазого соседа по мирному существованию.