Тревожное счастье
Известный белорусский писатель Иван Шамякин, автор романов «Глубокое течение», «В добрый час», «Криницы» и «Сердце на ладони», закончил цикл повестей под общим названием «Тревожное счастье». В этот цикл входят повести «Неповторимая весна», «Ночные зарницы», «Огонь и снег», «Поиски встречи» и «Мост». …Неповторимой, счастливой и радостной была предвоенная весна для фельдшера Саши Трояновой и студента Петра Шапетовича. Они стали мужем и женой. А потом Петро ушел в Красную Армию, а Саша с грудным ребенком вынуждена была остаться на оккупированной врагом территории. Она спасла жизнь близкого ей человека, учителя, комиссара партизанского отряда Лялькевича, тяжело раненного в бою. Выдав его за своего мужа — Петра в деревне не знали, — она вылечила его и помогла ему вернуться в строй. В повестях «Ночные зарницы», «Огонь и снег», «Поиски встречи» автор развертывает картины всенародной борьбы с гитлеровцами на фронте и в тылу врага. А в повести «Мост» мы встречаемся с героями книги уже в первую мирную весну. Автор рисует мужество и красоту, советских юношей и девушек, показывает богатство их духовного мира, святость дружбы, верность любви. В 1968 году книги И. Шемякина «Тревожное счастье» и «Сердце на ладони» были отмечены Государственной премией Белорусской ССР.
Петро «проголосовал». Машина не остановилась: вероятно, вид его не произвел на шофера надлежащего впечатления, но сам путник думал о себе иначе: в восемнадцать лет он был до краев переполнен самыми радужными надеждами и мечтами, без гонора и зазнайства считал, что он человек интересный и одет для своего студенческого положения прилично, и потому имеет право на внимание. Однако он не обиделся и не возмутился, хотя и не первый водитель так безучастно проехал мимо. Проводив взглядом машину, он опять с наслаждением растянулся на придорожной скамейке в тени сосен, положив голову на свой потертый клеенчатый портфель, переполненный, как и голова студента, мечтами. Но в портфеле они лежали в виде дневников, где добрая половина событий была выдумана, и в виде стихов — наивных, но искренних, потому что все они посвящались ей.